В настоящий момент во многих странах Запада в детских учреждениях без ведома родителей ведется пропаганда трансгендерного перехода. Как минимум сотне тысяч школьников (преимущественно девочкам) уже произвели необратимую смену пола, навсегда лишившую их возможности стать родителями.
Это начинание умиляет не только американских реформистов. ­­­Министр просвещения предыдущего израильского правительства Ифат Шаша-Битон планировала ввести подобную «просветительскую» деятельность в израильских учебных заведениях.

СМЕНИТЬ ПОЛ НЕ МЕНЯЯ РЕЛИГИИ

Арье Барац

В начале XVII века человечество пережило кризис взросления. В те годы, как выразился Шекспир, «распалась связь времен», с той поры все идеалисты в той или иной мере почувствовали себя “донкихотами”, стоящими перед проблемой нестыковки своих «идеалов» с реальностью.

Идеалисты, к разряду которых относятся также и многие религиозные деятели, нередко фальшивят, но и нередко сами это замечают.

Людвиг Берне (Лейб Барух) (1785-1837), возглавивший ассимиляцию германского еврейства, назвал веру своих предков «египетской мумией, кото­рая только кажется живой».

Но и его младший современник рабби Ш.Р. Гирш (1808-1888) в письме, посвященном книге «Хорев», соглашался с этой оценкой:

«Сегодня нет ничего более темного и запутанного, чем наша религия… Вокруг меня старики, получившие в наследство иудаизм в виде забальзамированного покойника. Иудаизм превратился в призрак, появление которого вызывает страх».

Это обстоятельство между тем не заставило рава Гирша отказаться от наследия отцов, но побудило отыскивать ему новые обоснования, позволившие религии продолжать развиваться и в наши дни.

И все же «несовременность» религии не работает на ее популярность. В Новое время общество стало «буржуазным», «потребительским», стало уклоняться от глубоких духовных вопросов.

Как справедливо отметил Кьеркегор (1813-1855):

«Несчастье нашего времени в том, что оно стало ничем иным чем «временем», временным, которое нетерпеливо не хочет ничего слышать о вечности, при этом даже благонамеренно или в бешенстве хочет превратить вечное в нечто совершенно излишнее, что, однако, не удастся во веки веков».

Итак, при том, что «вечное» никуда не исчезло, и не исчезнет во веки веков, его достижение затруднилось, в значительной мере отступив в частную сферу.

Однако люди, довольствующиеся готовыми мировоззренческими лекалами, либо прямолинейно следуют традиции, либо агрессивно выступают против нее.

Антиклерикальный, атеистический пафос последних и составляет, собственно, основной компонент левой идеологии. Для левой публики свобода — это в первую очередь свобода от «предрассудков», свобода от внешних авторитетов, главным из которых, разумеется, выступает… Божественный авторитет.

Человек, подчиняющийся требованиям традиционной религии, рисуется своему «прогрессивному» современнику порождением тьмы.

 «Боженьку пожалел! Сволочь идеалистическая!» — эта реплика, вырвавшаяся у вождя мирового пролетариата по поводу какого-то гегелевского умозаключения, хорошо отражает стандартную эмоциональную реакцию «прогрессиста» на «клерикала».

Не всегда это бросается в глаза, но именно неприятие религии составляет основу левого нарратива.

Вслушаемся в характерный диалог из широко известного романтизирующего революцию романа Э.Л. Войнич «Овод» (1897).

 Овод спорит с Джеммой:

«— Главная причина всех наших несчастий и ошибок — душевная болезнь, именуемая религией.

— Вы говорите о какой-нибудь одной религии?

— О нет! Они отличаются одна от другой лишь внешними симптомами. А сама болезнь — это религиозная направленность ума, это потребность создать себе фетиш и обоготворить его, пасть ниц перед кем-нибудь и поклоняться кому-нибудь. Кто это будет — Христос, Будда или дикарский тотем, — не имеет значения. Вы, конечно, не согласитесь со мной. Можете считать себя атеисткой, агностиком, кем заблагорассудится, — все равно я за пять шагов чувствую вашу религиозность. Впрочем, наш спор бесцелен, хотя вы грубо ошибаетесь, думая, что я рассматриваю террористические акты только как способ расправы со зловредными представителями власти. Нет, это способ — и, по-моему, наилучший способ — подрывать авторитет церкви и приучать народ к тому, чтобы он смотрел на её служителей как на паразитов.

— А когда вы достигнете своей цели, когда вы разбудите зверя, дремлющего в человеке, и натравите его на церковь, тогда…

— Тогда я скажу, что сделал своё дело, ради которого стоило жить».

Однако религия не одинока, она всегда шельмуется в комплексе с тремя другими «пережитками», а именно с «неравенством», патриотизмом и семьей.

Все эти четыре препятствия на пути к «светлому будущему» перечисляются в «Манифесте коммунистической партии».

В пору его написания «неравенство» являлось главенствующим жупелом. К борьбе с ним, казалось бы, сводилось все «кредо» революционера: «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности».

Однако со временем остальные «пережитки» совершенно вытеснили вопрос «частной собственности». Неомарксисты сосредоточились на сокрушении религии, семьи и народности.

Призрак коммунизма никогда не покидал Европы. Еще в 1955 году Французский публицист Раймон Арон  называл марксизм «опиумом интеллектуалов», а в 1971 году Джон Леннон сложил заменившую «Интернационал» песню «Imagine», в которой перечисляются основные коммунистические идеалы:

«Представь себе, — ведь это так просто, — что нет ни рая, ни ада, представь, что нет ни стран, ни религий, представь себе всех людей, живущих в мире и братстве; представь, что нет ни нищих, ни голодных; может быть я и мечтатель, но я не одинок».

По признанию самого Леннона, эта песня «является, в сущности, коммунистическим манифестом, хотя я сам не коммунист и не принадлежу ни к какому политическому движению». (Википедия)

Увы, но современная мысль Западной цивилизации полностью охвачена коммунистической паранойей. Израиль не исключение.

Левая израильская элита не только яростно борется за свои привилегии; одновременно она усердно разгоняет «мрак религии», насаждает идеалы глобализма (на корню отвергающего национально-религиозный характер еврейского государства) и страстно вкладывается в «сексуальную революцию», направленную на разрушение семьи.

Причем, похоже, именно этот пункт оказывается направлением главного удара. Борясь с Богом Авраама, Ицхака и Якова, левые не рассчитывают полностью выдавить религию из общественного пространства, но предпочитают ее приручить, трансформировать изнутри.

Так, многие американские евреи, позиционирующие себя верующими, по существу, таковыми не являются. Это явствует не только из их безразличия к заповедям и поддержки палестинского дела. Соответствующий диагноз ставится в первую очередь по их отношению к «сексуальной революции», по их вкладу в борьбу за права «сексуальных меньшинств».

Пока публику потчуют «Россказнями служанки» о захватившей власть христианской секте, в реальной жизни Соединенные Штаты управляются совершенно другими,  атеистическими сектантами, о которых кое-что можно узнать из расследования журналиста Мэтта Уолша «What is Woman?»

В настоящий момент во многих странах Запада в детских учреждениях без ведома родителей ведется пропаганда трансгендерного перехода. Как минимум сотне тысяч школьников (преимущественно девочкам) уже произвели необратимую смену пола, навсегда лишившую их возможности стать родителями.

Это начинание умиляет не только американских реформистов. ­­­Министр просвещения предыдущего израильского правительства Ифат Шаша-Битон планировала ввести подобную «просветительскую» деятельность в израильских учебных заведениях.

Недавно в Израиле была издана книга Авигаля Шерера «Незек бильтиафих», в которой рассматриваются причины разразившейся на Западе эпидемии гендерной дисфории, а также катастрофические последствия ее «лечения». Основные израильские магазины («Цомет сфарим», «Стемацки») отказались продавать крамольную книгу (которую, впрочем, пока еще можно заказать по интернету).

Что стоит за этой борьбой «света» и «тьмы»?  По-видимому, банальная истина, что нельзя сменить пол, не меняя религии, во всяком случае радикально не изменяя ей.

Ни Маркузе, ни Кинси, ни другие деды «сексуальной революции» не скрывали, что, неся в массы сексопатологию, они в первую очередь метят в религию.

Борясь за права «сексуальных меньшинств», водружая на место двух полов 78 гендеров, левые выбивают почву из-под ног иудео-христианской цивилизации. Ведь в основе Синайского откровения лежит гендерный дуализм, лежит идея союза мужчины и женщины, как образа Бога, как образа Его союза с Израилем (в христианстве Христа и Церкви). Ничем так невозможно уязвить религию, как требованием отречься от слов Синайского откровения: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину — сотворил Он их». (Берешит 1:24-27).

Согласно мидрашу, решение обрушить на землю потоп Всевышний принял после того, как «люди стали писать брачные контракты для двух мужчин, и человека и животного» («Берешит Раба» (26:5).

Религия до той поры остается самой собой, пока она отказывается благословлять фейковые половые союзы.

Несомненно уже в скором будущем «прогрессивной общественностью» станут предприниматься попытки  поставить эти  «репрессивные религии» вне закона.

Уже сейчас (еще до выдвижения требования обязать все конфессии венчать гомосексуалов) религиям фактически отказывается в праве на существование, отказывается переформатированием базисных антропологических характеристик в общественном пространстве.

 Требование при заполнении анкет обозначать отца и мать алгебраическими символами сродни большевистскому требованию участия в «политинформациях», или требованию римских кесарей приносить жертвы перед изображающими их истуканами. Это требование не может не уязвлять религиозную совесть и недопустимо в правовом обществе.

Сами религии, при этом, кстати, ничем подобным ЛГБТ не угрожают. Позволять калечить детей, лишая их пола, «государство галахи», разумеется, не может. Но в такой же мере оно не может контролировать сексуальную жизнь своих совершеннолетних граждан.

Современная практическая галаха не предусматривает наказания содомии. Другими словами, религия не препятствует гомосексуалам предаваться своим утехам, собираться в своих клубах и устраивать демонстрации в согласованных местах (к которым не должны относиться ни Хеврон, ни Иерусалим).

Для того чтобы защитить интересы гомосексуалов, нет необходимости ставить их под хупу.

Так, например, для того чтобы пара, или даже целая коммуна гомосексуалов могла получить ипотечную ссуду, нет необходимости объявлять их семьей.  Такое право должно быть предоставлено любому числу лиц, по той или иной причине желающих скооперироваться в приобретении жилья.

При нынешнем развитии правовой мысли на Западе все проблемы «сексуальных меньшинств» могут быть решены в общем виде, без провозглашения козы и ее хозяина — супружеской парой, а Ави Маоза — «фашистом».

Подробно темы сексуальной революции и библейской сексологии рассматриваются в моей книге «Хартия сексуальной свободы»