Язык — скелет и одеяние мыслей. И если уж генами душ являются даже произведения архитектуры, то слова родного языка являются ими без всякого сомнения.

Гены русского языка

Марк Куферштейн

отрывок главы «Гены душ» из «Исповеди состарившегося мальчика, который хотел быть хорошим»)

Язык — скелет и одеяние мыслей. И если уж генами душ являются даже произведения архитектуры, то слова родного языка являются ими без всякого сомнения.

Несовершенства родного языка обычно незаметны его носителям. Но, увы, без них не обходится. И врождённые изъяны языка сродни несовершенствам геномов, а его болезненные перерождения — вредоносным мутациям.

 Взять, к примеру, людоедские мутации, появившиеся в русском языке в начале ХХI века, когда, вместо «артиллерия обстреливает» и «авиация бомбит» газеты стали писать «артиллерия работает» и «авиация работает». По сравнению с ней мутация времён Гражданской войны, когда, вместо «убить», говорили «поставить к стенке» и «шлёпнуть», просто детская забава. А ещё стали писать и говорить «киллеры профессионально работают», «воры зарабатывают», врагов «мочат» и «убирают» и стали бороться с незаконными бандформированиями» (из чего следует, что бандформирования могут быть и законными) и, наконец, начали «зачищать территории» — от людей.

 А за пределами официального языка на множестве русскоязычных сайтов интернета американцев стали именовать «пиндосы», европейцев — «евры», украинцев — «укры», либералов — «либерасты», да и успевшие укорениться в русском языке «жидомасоны», «чурки» и «черножопые» продолжают быть употребительными. И им предлагается вредить, а то и уничтожать их.

 Но если вредоносные мутации ещё кем-то замечаются, болезнетворные основы языка, остаются незамеченными, а порой и окружаются пиитетом.

 Например, в любом нормальном обществе сообщить о преступлении — долг гражданина. А в русском языке, из-за исторически обоснованного недоверия к властям, доносительство — позор, а недоносительство — доблесть. В армии это доходит до отсутствия морального права новобранцев жаловаться на издевательства над ними старослужащих.

 В здоровом языке таких насильников назвали бы мерзавцами, а их деяния мерзавщиной. И явление это быстро прекратилось бы. Русский же язык усвоил почтительное самоназвание этих мерзавцев «деды», и их деяния их по-родственному стал именовать «дедовщина». После чего осталось только убеждаться в живучести этого явления.

 Особенно же характерна роль в русском языке слов «истина» и «правда». Слово «истина» однокоренное со словом «есть» и явно обозначает то, что есть на самом деле. И при этом выражение «бороться за истину» в русском языке нелепо, а «истовость» сродни бесноватости. А вот «правда» одного корня со словами «правитель», «правительство», «правление», «управлять», «управа», и при этом бороться русский язык велит за правду. А как Вы думаете, почему в стране, в которой говорят и думают по-русски, при любой идеологии оказывается необходимым самовластный правитель, религией является православие, а от людей требуется поступать правильно?

 Одним и тем же словом «люблю» обозначает русский язык отношение и к самому близкому человеку, и к колбасе, и даже к ковырянию в носу.

 А с описанием половых отношений в русском языке и вовсе катастрофа. Уверение в былой интимной связи с матерью собеседника считается самым большим оскорблением, даже в разговоре отца с сыном. (Вдумайтесь.) Почти столь же оскорбительным считается предложение собеседнику пойти к матери, естественно, не являющейся девственницей. Выразительное слово «хуй» в литературном языке категорически табуировано и вытеснено в матерную лексику, где оно успешно образует глаголы, прилагательные, наречия, деепричастия и т. д. и служит надёжной опорой многоэтажных языковых конструкций. А вместо него рекомендуется использовать слово «пенис», которое в русском языке созвучно разве что пене и теннису, родственных слов не имеет ни единого и в общении не приживается.

 На наших глазах глагол «совокупляться» заменяется выражением «заниматься любовью», даже когда в совокуплении и намёка на любовь нет. Кстати, вскоре после написания этих строк, мне довелось прочесть рассказ, герой которого, не найдя с женщиной никакого духовного контакта, махнул на духовное общение рукой и, как выразился автор, «принялся любить её». Вот, как говорится, и вся любовь.

 А в книге параллельных переводов русских рассказов с русского языка на английский фраза «барин наказал» на английском выглядит как «джентльмен информировал». Ну как объяснить англичанам, у которых крепостное право было отменено тысячу лет назад, кто такой барин, почему его распоряжение называется наказ, почему русскоговорящим приходится «по капле выдавливать из себя раба» и почему это им не удаётся?.

 Вряд ли есть в мире другой язык, в котором потомки рабов называют рабство своих предков правом. Вдумайтесь в это: право быть рабом. И пока потомки крепостных не станут называть крепостное право крепостным рабством, носители русского языка будут носителями рабских представлений. Как для украинцев переход от словосочетания «на Украине» к словосочетанию «в Украине» стал делом утверждения национального достоинства, так для потомков крепостных переименование крепостного права в крепостное рабство — дело фамильной чести и залог успешности «выдавливания из себя рабов».

 Было написано приблизительно в 2017 году.