В нашем недельном разделе подробно писаны законы ведения войны. Те, кто выходят на войну, получают подробные наставления в отношении своей армии, армии врага, отношения к военнопленным, сказано и о том, как следует человеку относиться к растительному миру. Выше мы привели два достаточно различных перевода закона о плодовом дереве, которые отражают две древние традиции толкования этих стихов. Одна традиция лучше всего сформулирована у РАШИ. Он интерпретирует мотивировку запрета рубить плодовые деревья как риторический вопрос.

Недельный раздел Шофтим

Михаил Ривкин

«19 Если осаждать будешь город долгое время, чтобы завоевать его, чтобы взять его, то не порти дерев его, поднимая на них топор, потому что от него ты ешь, и его не руби; ибо (разве) дерево полевое — это человек, чтобы (могло) уйти от тебя в крепость?

 

20 Только дерево, о котором знаешь, что оно не приносит плодов съедобных, его можешь портить и рубить, чтобы строить осадные башни против города, который ведет с тобою войну, доколе не покоришь его.» (Деварим 20:19-20 перевод Д. Йосифона)

«19 Когда будешь осаждать город долгое время, чтобы воевать с ним и захватить его, то не порти его деревья, поднимая на них топор, ибо от него ешь, но его не руби. Ибо бытие человека подобно дереву в поле, поэтому оно пойдёт в осаду перед тобой» (там, 20:19 перевод Ш-Р Гирша)

В нашем недельном разделе подробно описаны законы ведения войны. Те, кто выходят на войну, получают подробные наставления в отношении своей армии, армии врага, отношения к военнопленным, сказано и о том, как следует человеку относиться к растительному миру. Выше мы привели два достаточно различных перевода закона о плодовом дереве, которые отражают две древние традиции толкования этих стихов. Одна традиция лучше всего сформулирована у РАШИ. Он интерпретирует мотивировку запрета рубить плодовые деревья как риторический вопрос.

«ибо (разве) дерево полевое — это человек, чтобы (могло) уйти от тебя в крепость? В данном случае слово «ибо» служит как вопросительное слово, в значении «разве». Неужели же дерево полевое — это человек, который может уйти в крепость от тебя, и страдать там муками голода и жажды, как люди города, зачем же ты его портишь?» (РАШИ, Деварим там)

Надо сказать, что и большинство переводов на иностранные языки, в частности, на русский, на английский и на немецкий, следуют этой традиции.

Однако многие ранние комментаторы не согласны с РАШИ. Рабби Авраам ибн Эзра не согласен с вопросительной интонацией этих слов:

«Великий поборник точности в сефардской традиции [РАШИ] сказал, что в тексте отсутствует вопросительная частица, и смысл такой: разве полевое дерево это человек? И это неверно в моих глазах, ибо какой смысл говорить: разве дерево — это человек?

И, по моему мнению, нет нужды в таком комментарии. Правильное объяснение такое: ибо от него ты ешь, и его не руби, ибо человек — это дерево полевое. И смысл этого: жизнь человека — от дерева полевого, и подобна ему, «ибо душу ты губишь» (Деварим 24:6) — жизнь души ты губишь.» (Авраам ибн Эзра, Деварим там)

Такое объяснение основывается на Трактовке Гемары:

«Ибо человек — дерево полевое. Жизнь человека зависит не от чего иного, как от дерева полевого.

На этих словах основывает свой цитированный выше перевод и свой комментарий Шимшон Рафаэль Гирш:

«Нам кажется, что этот стих следует толковать следующим образом: вы не должны рубить фруктовые деревья в городе, который вы осадили, ибо фруктовые деревья делают возможным человеческое существование. Поэтому они «попадают в осаду» наряду со всем, что есть в городе; то есть они включены в число тех целей, которые вы стремитесь достичь, осаждая город. Точно так же, как целью вашей осады не должно быть разрушение города, так вы не должны уничтожать деревья в этом городе, ибо они — часть города, который вы осаждаете» (Ш.-Р. Гирш, там)

Различие между двумя толкованиями касается как формы, так и содержания. По форме это различие между вопросительным и изъявительным наклонением. Что касается содержания, то первое объяснение мотивирует запрет рубки дерева жалостью ко всему творению Г-споднему. Похожая идея выражена в мидраше про уничтожение Земли во время Потопа: «человек согрешил, но Земля чем согрешила?». Согласно второму объяснению запрет мотивирован соображениями пользы человека.

Это же различие присутствует и в толкованиях смысла этой заповеди. Согласно мнению многих, этот запрет, по сути, не что иное, как прагматическая заповедь, её цель — защитить от порчи имущество, заповедь как бы печётся о нашем материальном благе. Так, автор «Книги воспитания» (Сефер а-Хинух») даёт такую интерпретацию:

«И корень этой заповеди известен, он состоит в том, чтобы приучить нашу душу любить добро и пользу. И если мы будем следовать добру, то и добро пребудет с нами, и мы удалимся от всякого злого дела, ото всякой порчи. И таковы пути хасидов и людей праведных, любящих мир и радующихся благу ближнего, и приближающих ближнего к Торе, они не выбросят даже горчичного зерна, и будут жалеть о всякой порче и о всякой потере в нашем мире, которую они увидят. И если смогут уберечь — уберегут всякий предмет от порчи.

 

И не таковы злодеи, собратья вредителей, которые рады навредить в этом мире, и тем самым вредят сами себе: «какой мерой человек меряет, такой меряют ему» (Мишна Сота 1:7) \…\ А желающий блага пребудет в радости: «Душа его во благе пребывать будет» (Теиллим 25:13). И это ведомо и известно» (Сефер а-Хинух, заповедь 529)

И такое объяснение слов Торы представляется более глубоким и верным, особенно в свете того, что для Мудрецов Талмуда упомянутое дерево не более, как пример, частный случай куда более широкого запрета. Устная Тора учит нас, что в этом стихе впервые сформулирована общая заповедь, запрещающая портить что бы то ни было, заповедь «не порти». РАМБАМ, в «Законах Царей», даёт такую формулировку:

«Нельзя рубить плодовые деревья, которые за пределами города, нельзя лишать их орошения, чтобы они засохли, как сказано «не порти дерев его», и всякий, кто срубит подлежит наказанию. И не только во время осады, но и во всяком месте, каждый кто рубит дерево плодовое, чтобы его испортить — подлежит наказанию. Но дерево можно рубить, если оно мешает другим деревьям, или мешает полям, или потому что его древесина очень дорога. Тора запретила нам только рубить чтобы испортить.

И не только тот, кто рубит деревья, но и всякий, кто бьёт посуду, рвёт одежду, разрушает здание, заваливает источник, уничтожает пищу и вредит ей — нарушает заповедь не порти» (РАМБАМ, там)

Итак, нам не запрещено полезное использование творений Всевышнего. Уже во время самого первого откровения Пресвятой, будь Он благословен, возложил на человека миссию «овладейте ею». РАМБАН объясняет эти слова как повеление людям осваивать пустыню, превратить пустыню в цветущий сад, и корчевать растительность там, где она вредит и мешает этим целям. Не запрещается осваивать природу для того чтобы адаптировать её к нуждам человека, нам не запрещена продуктивная, созидательная деятельность, в том числе — разрушение ради того, чтобы строить, нам запрещено только разрушение ради разрушения.

Возможно, возникнет вопрос: почему Тора запрещает нам вредить, портить и разрушать даже в том случае, когда объект порчи и разрушения является частной собственностью? Можно ответить так: моральная норма «моё — это моё», абсолютизация частной собственности, осуждается в «Поучениях праотцев», названа там «мерой Седома» и ей противостоит моральная норма «Г-споду Земля и всё в ней, Вселенная и все её обитатели». А можно ответить и так: запрет «не порти» основан на опасениях тех разрушительных последствий, которые любая вредоносная деятельность имеет для того, кто портит. Хорошее объяснение смысла этого запрета даёт Гемара:

«Тот, кто рвёт в гневе одежду, и бьёт в гневе посуду, и рассыпает в гневе деньги, да будет в газах подобен идолопоклоннику. Такова природа злого начала: сегодня говорит ему — сделай так, назавтра — сделай так, до тех пор, пока не скажет: поклоняйся другим богам, и он пойдёт и поклонится» (Шаббат 105В).

Варварские, разрушительные, дикие наклонности — явный признак того, что человек полностью идёт на поводу своего злого начала, и, со временем, может совершить самые страшные преступления. С другой стороны, умение обуздать такие варварские наклонности, даже в мелочах — залог нравственной устойчивости человека.