И вся история еврейского народа подтверждает, что именно это особое состояние вечной нестабильности, вечного отсутствия покоя, вечного опасения становится самым первым, болезненным и грубым, напоминанием о том, что изгнание — это не конец еврейской истории, что возвращение столь же неизбежно, как рассвет после тёмной ночи.

Недельный раздел Ки Таво

Михаил Ривкин

«(64) И рассеет тебя Г-сподь по всем народам, от края земли до края земли, и будешь там служить божествам иным, которых не знал ни ты, ни отцы твои, — дереву и камню.

(65) Но и между теми народами не успокоишься ты, и не будет покоя ступне твоей, а даст Г-сподь тебе там сердце встревоженное, тоску и скорбь души» (Деварим 28:64-65)

Раздел упрёков Израилю построен по принципу «от плохого — к худшему». Сначала перечисляются различные природные катастрофы: болезни, эпидемии, засуха и голод. Затем настаёт черёд бедам, идущим от людей: военные поражения, разгром и бегство от врага. И, наконец, дело доходит до самого страшного несчастья: описана потеря Страны Израиля и изгнание.

Во всей этой цепочки прогрессирующих бедствий одно звено может показаться несколько странным, кажется, что оно стоит не на своём месте, не согласовано ни с предшествующим, ни с последующим звеньями. Речь идёт о второй половине стиха 64:

«будешь там служить божествам иным, которых не знал ни ты, ни отцы твои, — дереву и камню»

Может быть, речь идёт об одном из тех грехов, за которые народ будет изгнан из Страны Израиля? Но ведь в тексте прямо сказано: «там», т.е. в изгнании. Кроме того, такое объяснение явно не согласуется с общим принципом: сначала перечислены все грехи, а затем, по порядку — все наказания. Все стихи, начиная с 59-го и далее, описывают нам жизнь народа в изгнании, страдания и муки изгнания. Итак, «будешь там служить» — это наказание.

РАШИ, вслед за Таргум (переводом) Онкелоса, пытается несколько смягчить значение этого стиха:

«будешь там служить божествам иным» — не божествам, как таковым, но будете платить налоги и подушную подать священникам других божеств»

Но едва ли таков простой смысл этого стиха. Более верным представляется объяснение Ицхака Абарбанеля, согласно которому в этом стихе содержаться намёки на те бедствия, которые обрушились на евреев в Испании, и современником которых был он сам:

«И не в том смысл этого стиха, что будете служить священникам, как это трактует рабби Шломо бен Ицхак и Таргум Онкелос. Речь идёт о том, что после того, как евреи станут жить в изгнании, многие из них оставят религию из-за преследований и мучений, которые они не в силах будут вынести.

И сказано там: «которых не знал ни ты, ни отцы твои» — однако ранее, в стихе 36, сказано только «будешь ты там служить божествам иным — дереву и камню». В стихе 36 речь идёт о разрушении Первого Храма, об изгнанниках вавилонских, которые служили вавилонским божествам, о которых они уже ранее знали, и которым уже ранее служили. А теперь речь идёт о последнем изгнании, и потому сказано «которых не знал ни ты, ни отцы твои» (И. Абарбанель, гл. 28)

Ещё точнее формулирует Ицхак Абарбанель свою мысль в комментарии к похожему стиху:

«И будете там служить Б-гам, сделанным руками человеческими из дерева и камня, которые не видят и не слышат, и не едят, и не обоняют» (Деварим 4:28)

Вот как И. Абарбанель описывает те беды и несчастья, современником которых он был:

«И это — ещё одно из наказаний, среди множества бед и несчастий в изгнании. Из-за страшных преследований многие из евреев вынуждены будут оставить религию и служить идолам, делу рук человеческих, и при этом они сами не будут в них верить, но будут отдавать себе отчёт, что это — «дерево и камень, которые не видят и не слышат». И это служение будет всего лишь средством спастись от смерти, \…\ И об этом написано в данном случае не как о грехе, а как о наказании, ибо это будет для них величайшим из несчастий, поскольку, чувствуя и осознавая в сердце своём веру во Всевышнего, устами своими они будут служить идолам, и лгать будут языком своим, и будут по этой причине гибнуть, несмотря на отступничество» (И. Абарбанель, Деварим 4:28)

Итак, наказание состоит именно в том, что евреев заставляют служить чужим богам, зачаcтую — под угрозой смерти. То, что евреи в своё время, в бытность свободным народом в Стране Израиля, делали добровольно, по своему свободному выбору, именно это они будут вынуждены делать в странах изгнания, «чтобы спастись от смерти». Это наказание — самое тяжкое из всех наказаний, ведь в этом случае идолопоклонство возникает не как результат религиозного заблуждения, нельзя сказать, что евреи блуждают в потёмках, что они искренне поверили в свои новые божества и думают, что встали, наконец, на путь истинный. Речь в данном случае идёт о тех, кого заставили силой, о тех, кто понимает всю мерзость и ошибочность того служения идолам, которое они свершают, понимают всю эфемерность тех божеств, которым они поклоняются, и продолжают лгать устами своими, и всё это — под страхом смерти.

Р. Ицхак Арама, автор комментария «Акедат Ицхак», который также жил во времена изгнания из Испании, рассматривает цитированные выше стихи на фоне реальностей своего времени, в мрачном отсвете костров инквизиции. Он убеждён, что Тора предсказала именно эти времена:

«И стих Деварим 28:64 становится нам понятен, когда мы посмотрим на тысячи и десятки тысяч евреев в нынешнем изгнании, которые сменили веру и переменили обычаи по причине преследований, которым они подвергались…

 

И именно об этих, сменивших веру сказано: «Но и между теми народами не успокоишься ты… и будет жизнь твоя висеть на волоске» (там 28:65-66). И несмотря на то, что вы полностью смешаетесь с теми народами, не найдёте вы среди них успокоения и не будет покоя ступне твоей, ибо они будут угнетать и преследовать вас, и будут выдумывать о вас наветы и всяческие клеветы, ибо такова их вера. И всё время вы будете подозрительны в глазах их, и они обвинят вас в склонности к иудаизму, и навлекут на вас страшные опасности, как это и было на протяжении всего изгнания, и как это происходит сейчас, в наше время, когда поднялся до небес дым во всём королевстве испанском и на островах морских. Треть будут сожжены на кострах, треть разбегутся туда и сюда, а оставшиеся пребудут в великом страхе, и страх охватит сердца их при виде всех этих ужасов…» («Акедат Ицхак», Деварим 28:64-66)

Итак, само по себе отречение от своей веры это ещё не самое страшное наказание. Самое страшное в том, что это отречение евреям совершенно не поможет. Несмотря на отречение от Торы, от нашей еврейской идентичности, несмотря на смешение с народами — мы не найдём среди них покоя. Для всех очевидно, и это хорошо объяснено выше в «Акедат Ицхак», что народы мира никогда не будут смотреть на нас как на часть самих себя. Несмотря на самую крайнюю ассимиляцию, уроженцы разных стран никогда не согласятся полностью убрать все перегородки между собой и между нами, никогда не исчезнет ненависть, не прекратятся преследования, как сказано:

«Нет нам никакого успокоения от наших бед и несчастий, ибо они враждебны нам во всех местах нашего пребывания, так что нет такого города и такой страны, которые не подвергали бы карам тамошних изгнанников. И таковы общеизвестные и всем знакомые кары, которым подверглись общины в странах Эдома и в странах Ишмаэля вплоть до наших дней» (там)

И нет спасения от этих кар, и нет способа избежать горькой судьбы — быть рабами чужеземных царей. Однако наши Мудрецы нашли возможность утешения даже в этих горьких словах: «Но и между теми народами не успокоишься ты». Вот слова Мудрецов в мидраше Брейшит Раба:

«И не нашел голубь места покоя для ноги своей, и возвратился к нему в ковчег» (Брейшит 8:9). Рабби Йеуда бар Нахман от имени Рейш Лакиша сказал: если бы нашёл место покоя, то не вернулся бы. И из этого следует: «расселился среди народов, (но) не нашел покоя» (Эйха 1:3), если бы нашёл покой [среди народов] то не возвратился бы. И из этого следует «Но и между теми народами не успокоишься ты, и не будет покоя ступне твоей» — если бы нашли они покой, то не возвратились бы» (Брейшит Раба 33:6)

И вся история еврейского народа подтверждает, что именно это особое состояние вечной нестабильности, вечного отсутствия покоя, вечного опасения становится самым первым, болезненным и грубым, напоминанием о том, что изгнание — это не конец еврейской истории, что возвращение столь же неизбежно, как рассвет после тёмной ночи.