Саня, ты козел конченый и ничего не понимаешь в науке, и вообще все опошлил. Я-то имел в виду совсем другое. Что оно, время чертово, в норме тихонько себе пульсирует как кровь в человеческих жилах, а не равномерно струйкой, как вода из-под крана течет.
Научный способ
Александр А. Локшин
Подходит Архип Фролыч и говорит:
— Саня, ты хоть в курсе, что время движется толчками? А то я недавно это независимо открыл чисто логическим путем…
— Да, — говорю, — Архипыч, про это сейчас все знают, даже круглые дебилы. Я тебе больше скажу: движется оно еще тычками, пинками, зуботычинами, а еще побоями, насилием всяким, резней и прочей гнусностью. Иначе не желает, проклятое, двигаться вперед. Такая вот фигня!
Тут он побледнел, конечно, и говорит:
— Саня, ты козел конченый и ничего не понимаешь в науке, и вообще все опошлил. Я-то имел в виду совсем другое. Что оно, время чертово, в норме тихонько себе пульсирует как кровь в человеческих жилах, а не равномерно струйкой, как вода из-под крана течет.
— Ну, тогда ладно, извиняюсь, — говорю я, — недопонял слишком трудной для нас, дебилоидов, мысли. Прости великодушно, если можешь!
Он обрадовался и говорит, понизив голос:
— Но в чем-то ты, Саня, все-таки чуть-чуть прав. У меня эти, значит, слабые толчки времени сейчас, к сожалению, очень усилились. Поскольку я совершил преступление…
Я тогда удивился и говорю:
— На тебя, Архипыч, это как-то непохоже. А что за преступление, если не секрет, — с отягчающими? По предварительному сговору?
Он махнул рукой, усмехнулся и отвечает:
— Нет, не такое как тебе хочется. Просто шел и плюнул мимо урны, и случайно попал на ботинок одной личности. А личность не простая, ох не простая…
Я тогда говорю:
— Это легкое преступление незначительной общественной опасности. Подумаешь, на чужой ботинок он плюнул. Вот если бы твой плевок случайно ветром той личности в морду отнесло… Тогда было бы ого-го!
Он отвечает:
— Эх, Саня, не усугубляй. В общем, давай не отвлекаться от реального плевка на ботинке, чтобы не затемнять сущности дела. Короче, вот, совершил я это преступление и хочу избежать ответственности. Причем на строго научной, целиком атеистической основе… Хочу поделиться с тобой своим планом. Только, чур, никому ни слова.
Я, конечно, поклялся, а он продолжает:
— Вот придумал я железный научно-атеистический способ. Иду в частную клинику и прошу сделать мне какое-нибудь хитрое обследование под общим наркозом. Потом просыпаюсь и чувствую, что я — это уже не я. Инвариант мозговой функции Шредингера, который и был моим «Я», рассыпался вместе с этой функцией на время наркоза, а потом, когда я проснулся, в моем мозгу уже поселилась другая функция Шредингера с другим инвариантом, который тоже называет себя «Я», но к прежнему «Я» не имеет отношения… Вот так я собираюсь скрыться от правосудия!
Я, конечно, призадумался и говорю:
— Способ хороший, но им можно подействовать только на очень глубоких и вдумчивых специалистов с атеистическими наклонностями. Может не проканать…
Он отвечает:
— Саня, видишь ли, я уже заключил по блату договор с одним медучреждением. А там сказано, что они не несут ответственности за неизбежную утрату моей мозговой функции Шредингера. И что восстановление исходного Шредингера в моем мозгу не предусмотрено настоящим договором как противоречащее действующему законодательству, а также законам Ломоносова и Менделеева.
Я тогда говорю:
— Слышь, Архипыч, это меняет дело. Но как быть, если спросят тебя, куда делась прежняя мозговая функция Шредингера?
— У меня все схвачено, — отвечает он, не раздумывая. — В соседней ветлечебнице как раз в это время будут оперировать одного кота… Все будет шито-крыто.
— А что будет с котом, тебя не волнует? — безжалостно спросил я напоследок, но не получил ответа.
31.08.2023
