И подумал я тогда: «Раз оно так все устроено, что не на чем глаз остановить, чтоб не возмутиться каким-нибудь уродством или гнусностью, то зачем я вообще тут, на этой бесполезной планете?»
Александр Локшин
КОЛЯСОЧНИК
Я уж совсем было разочаровался в окружающем мире, и жизнь моя мне надоела. К тому же, здоровье мое пошатнулось, и с друзьями на почве кой-чего насмерть рассорился. А тут еще этот неподъемный инвалид на допотопной коляске. Которого в подъезд под углом в 45 градусов завозить надо. И мне, культурному человеку с высшим образованием материться приходится, чтоб его втащить — настолько он неподъемный. Втащил я его как-то раз в подъезд и призадумался: «Чего это там внутри у меня так заныло? Уж не грыжа ли это проклятая и застарелая? И чего это я взялся этого инвалида наверх по ступенькам таскать вместе с его колясищей? Не сват я ему и не брат. Пусть кто-нибудь другой тащит, у кого застарелой грыжи нет.»
Так подумал я и отправился по своим делам. А по дороге продолжал думать:
«Кто ж, кроме меня самого, будет мое здоровье беречь. Никто, ясен пень. Так что, буду теперь заботиться о себе с удвоенной силой, а больше ни о ком.»
Сразу как-то на сердце полегчало, и преисполнился я возвышенным настроением и равнодушием к окружающей природе и действительности. Стали мне окончательно безразличны люди, и то, что они вытворяют (сами знаете, где), и отчего потом сами страдают, а также разговоры их между собой, а, вернее сказать, ихняя утомительная брехня. Животные, большие и малые, дикие, полудикие и вконец порабощенные, как собаки, тоже сделались мне безразличны до мозга своих костей. Про растения и говорить нечего. Дубы, осины, баобабы и всякие другие (не помню, как называются, да и вспоминать неохота) осточертели вместе со своими пейзажами и видами.
С недоумением смотрел я на яблони в цвету и с брезгливостью — на плывущие облака.
И подумал я тогда: «Раз оно так все устроено, что не на чем глаз остановить, чтоб не возмутиться каким-нибудь уродством или гнусностью, то зачем я вообще тут, на этой бесполезной планете?»
Но я отогнал от себя эту незатейливую мысль, как муху, и отправился дальше по своим делам, не думая больше ни о чем.
А когда вернулся, вижу: черноглазая девушка лет пятнадцати (почти девочка) тащит этого самого инвалида опять внутрь подъезда, уже наполовину втащила.
«Ну, — думаю, — значит, он еще раз наружу выкатиться успел, пока я отсутствовал. И кто же она ему — внучка или кто?»
Короче, помог я ей чуть-чуть на последней пол-ступеньке, самую малость подсобил. И этот инвалид тогда мне ничего не сказал, а ей говорит:
— Деточка, как тебя зовут?
И удивился я сверх всякой меры, и заскребло что-то внутри меня, непонятно почему. И я подумал: «Конечно, хотелось бы с этой деточкой поговорить и сказать ей что-то важное. Например, какая у нее будет особенная, несусветная судьба. Но делать этого категорически нельзя.»
7 сентября 2023
