Елена Данченко: Нахалка

Когда она умудрилась лапой сбросить даже кусок хамона, подвешенный на крюк над кухонной столешницей, объесть его наполовину, а оставшееся мясо сбросить на пол, наше терпение лопнуло. Мы решили положить конец нашим отношениям.

Елена Данченко

НАХАЛКА

Мы прозвали кошку Нахалкой.

Это очень красивая крупная и пушистая кошка с наглым взглядом, часто выражающим полное безразличие, живет на нашей улице несколькими домами ниже. Серая с белым, длинная и пушистая шерсть ее лоснится от хорошего питания и вольной жизни. Дом, в котором она обитает, выглядит богатым и нарядным — на террасе стоит дорогая садовая мебель, ухоженные цветы выглядывают из горшков. В доме любят кошек — их несколько, и мы часто видим их на террасе или возле того дома. Они греются на уже не раскалённом, как летом, а на приятно согревающем андалузском октябрьском солнышке. Иногда на своей террасе, иногда за ее решеткой, а иногда и на участке необитаемого дома напротив. Мы не знаем, приезжают ли в заброшенный дом хозяева хоть иногда — в нашей деревне мы живем, в общей сложности, полгода в году — но кошачья хозяйка повадилась вешать там выстиранное белье и коврики для просушки. Ей так удобнее — входная дверь в её дом находится прямо напротив соседского заброшенного участка. Вот и кошки с котами решили, что и они могут там вольно располагаться — как на террасе собственного дома. Разноцветные кошки — среди них есть черная, белая, рыжая и разноцветная — валяются на солнце, а когда оно начинает припекать, переползают в тень. Заодно они справляют там нужду и заброшенный участок резко пахнет кошечьей мочой.

Но только Нахалка считает, что она имеет права на нашу улицу целиком. Познакомились мы с ней лет пять назад и тогда у нее не было прозвища, а имени ее мы не знаем до сих пор. Сначала она подходила ко мне, лакалась и терлась о ноги, а я ее гладила, чесала за ушком, спрашивала, как ее зовут. Кошка мурлыкала, не отвечая. Потом она начала ходить за мной по улице, иногда вскакивая на основания невысоких соседских заборов, чтобы мне было удобнее ее погладить и поболтать с ней.

Потом кошка начала заходить в нашу урбанизацию и вбегала в нее первой, как только я приоткрывала дверь нашей металлической ограды. Дальше — больше. Ничтоже сумняшеся, Нахалка с совершенно хозяйским видом повадилась заходить в нашу квартиру без приглашения и располагаться в ней, как у себя дома. Будучи заядлым кошатником, муж не выгонял ее, а ласкал и чесал за ушком. Потом начал подкармливать и без того сытое и весьма упитанное, как кот из мультика про попугая Кешу создание. Помните знаменитую Кешину фразу: «А вы бывали на Таити?» Его слушали дворовые звери, среди которых был рыжий кот, похожий на подушку с торчащими четырьмя конечностями, когда он падал на спину, хохоча. Нахалкины габариты поменьше того мультяшного кота, но приближаются к его подушечной форме.

Мы начали замечать нехорошие вещи. Раньше мы имели привычку, уходя на пляж, оставлять окно на общий проход в урбанизацию приоткрытым. Мы живем в угловой квартире на первом этаже, окна и входная дверь забраны металлическими коваными решетками — сквозь прутья коих невозможно пролезть даже карлику или ребенку. Но мы не учли, что то, что невозможно карлику, вполне по плечу коту или кошке. Так вот, в наше отсутствие Нахалка спокойно протискивалась сквозь прутья решетки, шла в кухню и ела там все, что ей было по вкусу, а объедки сбрасывала на пол. Когда она умудрилась лапой сбросить даже кусок хамона, подвешенный на крюк над кухонной столешницей, объесть его наполовину, а оставшееся мясо сбросить на пол, наше терпение лопнуло. Мы решили положить конец нашим отношениям. Мы начали закрывать окно на общую территорию, даже когда мы были дома. Приходя под окно, Нахалка устраивала акции протеста: сначала она пыталась открыть окно лапой, но даже если мы случайно оставляли полусантиметровый зазор между створкой окна и рамой, он оказывался слишком узким для ее лапки. Когти не справлялись. Они лишь царапали твердый пластик. На жалобное, а потом на требовательное мяуканье мы никак не реагировали. Наоборот, мы закрывали окно плотно. Тогда Нахалка становилась на задние лапы и — вы не поверите — начинала передней правой лапкой стучать в стекло, как человек. Левой передней она опиралась о стекло. Но и это ей не помогало. Раз, второй, третий — трюки изобретательной животины не прекращались. Я подходила к окну, отрицательно качала головой и показывала на выход из урбанизации. Нахалка смотрела не меня желтыми злыми глазами и тонкие лезвия ее зрачков резали меня взглядом.

— Извини, дорогуша, — но тебе придется забыть дорогу к нам. Муж несколько раз ее снимал с внешнего подоконника и аккуратно выносил за забор урбанизации, давая понять, что не стоит к нам больше приходить.

Я не знаю, что именно привлекало Нахалку в нашей урбанизации, но она словно поселилась на нашей территории, а дома только ночевала. Она будто хотела показать нам, что проживет и без нас и всем соседям будет мила.

На дворе царит октябрь, на редкость теплый, сухой и почти безветренный. Вода в бассейне хоть и прохладная, но терпимая для купания. Холодной ее считают местные и уже не купаются, а нам —  в самый раз. Когда мы не успеваем ездить на море — все-таки до ближайшего пляжа пятнадцать минут езды, а еще стулья и сумку с полотенцами надо тащить из багажника по песку, а не всегда хочется или не всегда успевается из-за срочных дел — мы с удовольствием бултыхаемся в бассейне, наблюдая ласточек, со свистом режущих воздух или вертолётики голубокрылых стрекоз, приземляющихся на бортик бассейна. Здесь же, у белых пластиковых лежаков нередко можно увидеть Нахалку. Она греется на солнце, иногда лениво переползая в тень больших цветочных горшков с денежными деревьями и алоэ. Время от времени она занимается йогой: потешно переворачивается на спинку и шевелит всеми четырьмя лапками. Или, лежа на спине, покачивается влево и вправо.

— Привет, Нахалка, как дела? — поприветствовала я кошку, от которой мы отреклись еще год назад.

Нахалка сделала вид, что не расслышала. Ноль реакции. Морды не повернула, усами не пошевелила и даже не посмотрела в мою сторону.

— Ты можешь со мной не разговаривать, но наше мясо ты больше трескать не будешь, — сказала я, выйдя из бассейна.

Закрывая дверь ограждения бассейна(по правилам, она закрывается на ключ), заметила людей в проеме двери квартиры на первом этаже. Там живут англичане — Стив и Люси

— Is this your cat?* — спросила я выглянувшего из двери Стива, — прекрасно зная, что кошка не его.

— No, it’s a cat of all of us** — ответил он.

И что вы думаете? За попытку поговорить с опальной кошкой и небольшого обсуждения её статуса с соседом последовала классическая кошачья месть.

На следующий день мы почувствовали странный запах на террасе. Там растут цветы и стоят несколько пустых горшков из-под погибших растений. Один из керамических горшков формой похож на ночную вазу. Не кто иной, как Нахалка ночью пробралась на нашу территорию и нассала в горшок! И в этом нет никаких сомнений. «Вот вам, гады — за то, что вы отвадили меня от дома», будто хотела сказать она, переводя на кошачий язык известные слова Экзюпери. Конечно, мы в ответственности за тех, кого приручили, но не за тех же, кто нас начинает внаглую использовать. А вы как считаете?

Примечания

* Это ваша кошка? (англ.)

** Нет, это кошка всех нас (англ.)