Георгий Фрумкер: Разные разности

Я стою отрешённо на деву гляжу,
Тут отнялся язык — ничего не скажу.
Ну, а та улыбается тоже молчит…
И предательски сердце стучит.

Георгий Фрумкер

РАЗНЫЕ РАЗНОСТИ

СУДНО

Мне не жаль капитана, ведущего судно на рифы.
И команду не жаль…
Ловко спрятан спасательный бот.
Не склюют их тела кровожадные сипы и грифы
Капитан и команда свой век проживут без забот.

В первом классе для каждого — личный спасательный пояс,
Есть и тёплый гальюн, и удобство отдельных кают.
Ну, чуток поорут, хоть воды будет только по пояс,
Первый класс — он же свой! А своим утонуть не дают.

Класс второй он такой — к верхней палубе вроде и ближе,
Но пожертвуют им, если надо.
Поскольку балласт…
Он потонет к чертям, бултыхаясь в промасленной жиже.
Нет, не выплыть ему без понтона, без масок и ласт.

Третий класс — пусть не в трюме…
Пока капитану он нужен…
Надо ж кем — то заделывать дыры и щели в борту.
Может, глуп третий класс, может, звуками рынды контужен.
Кислородная трубка до судорог сжата во рту.

Капитан хладнокровен!
Как будто — ни мелей, ни рифов.
И команды идут по цепочке: добавить узлы!
В трюме чернь не бунтует… Устала от сказок и мифов,
Но тихонько пожитки свои собирает в узлы…
Чёрной метки не будет.
Её не допустит охрана.
Кто ж рискнёт принести?!
Скарб нехитрый свалили в углу…
В трюме мало воды, но вино бодро хлещет из крана,
Кто-то пьёт беспробудно, а кто-то подсел на иглу.

Мне не жаль капитана, команду не жаль и охрану,
Жаль, что гордое сУдно давно превратилось в суднО.
Малость жаль третий класс, но поверьте лукавить не стану,
Очень жалко мне тех, кто безропотно ляжет на дно…

Июльская история
Михаилу Фельдману

А случалось ли вам на рыбалке поймать,
Судака или щучку кило так на пять.
Чтоб подсечь, подвести, чтоб дрожала рука,
А она вдруг хвостом –и, пока!
Я домой не спешил, там заботы одни.
Чередою тянулись спокойные дни,
Дома дети, жена, на стене живопИсь,
Так что скучно, хоть сразу топись.
Не скажу, что с женою конфликты давно,
Рестораны, порой. По субботам кино.
Всё рутинно и сладко, но проблеска нет,
Как от приторных, очень, конфет.
Я жене позвонил. Врать, конечно, не стал,
А сказал, что чертовски сегодня устал.
Выпью пива. Вернусь меж шестью и семью,
И, что очень люблю всю семью.
Вот сижу и грущу, просто время тяну.
То сухарик солёный, то пива глотну…
Под навесом тихонько в тени и тиши,
Отдыхаю, себе от души.
Вижу, дева идёт. Я слегка обалдел,
Показалось, что даже чуть помолодел.
Что за грудь, за глаза, за фигура, за стать?!
Голливудским актрисам под стать.
Не хочу признаваться, не знаю, как вы,
Только я по натуре застенчив, увы.
Непонятно откуда вдруг смелость взялась,
Даже речь, как ручей полилась.
И живот подтянул, и раздался в плечах,
Говорю, что давно здесь от скуки зачах.
Вот я весь перед Вами. Гляжу ей в лицо,
И тихонько снимаю кольцо.
А она говорит, мол, сейчас не могу,
Я вот только приехала. К тёте бегу.
Может завтра давайте, здесь часиков шесть.
Значит шанс у меня всё же есть!
Я домой не спешу, хоть всё тело парит,
А тут сразу с порога жена говорит:
К нам племянница в гости приехала вдруг.
Познакомься, любимый супруг.
Я стою отрешённо на деву гляжу,
Тут отнялся язык — ничего не скажу.
Ну, а та улыбается тоже молчит…
И предательски сердце стучит.
А случалось ли вам на рыбалке поймать,
Судака или щучку кило так на пять.
Чтоб подсечь, подвести, чтоб дрожала рука,
А она вдруг хвостом — и, пока!
А она вдруг хвостом — и, пока!

ОХОТА НА ЛЮДЕЙ

Рвусь куда-то зачем и не знаю,
Только страшно идти на таран…
Обложили нас равно, как стаю,
И сказали: нельзя за экран!
А с экранов вещают, вещают,
Ложью в самое сердце разя!
Чуть в сторонку — тебя возвращают,
Ненавязчиво пальцем грозя…
Идёт облава на людей, идёт облава…
С утра до ночи, да и с ночи до утра!
Но заглушают наши стоны криком «слава»,
Брань заглушают крики громкие «ура».
Видно, очень неправильно жили
Наши прадеды, деды, отцы!
Обложили, нас всех обложили.
Мы ответчики, а не истцы….
До того огрубели всей кожей,
Что не чувствуем боли от стрел!
Пусть нам трудно, но слава те Боже,
Нас пока не ведут на отстрел…
Идёт облава на людей, идёт облава…
С утра до ночи, да и с ночи до утра!
Но заглушают наши стоны криком «слава»,
Брань заглушают крики громкие «ура».
Всех в тиски нас как будто зажали,
И не знаешь кто враг, а кто друг.
Обложили нас всех, облажали
Не порвать этот замкнутый круг.
А вожак с круга хоть и не вышел
С бега вдруг перешёл на шажки…
Если кто-то случайно и выжил,
Значит просто успел за флажки.
Идёт облава на людей, идёт облава…
С утра до ночи, да и с ночи до утра!
Но заглушают наши стоны криком «слава»,
Брань заглушают крики громкие «ура».
И привычно настроены уши…
А слова нам сжимают виски
И вливают всем ненависть в души
От матёрых и до мелюзги…
Вот сказали: вы верьте и баста!
Но порядок наведен таков,
Что законы касаются нас то,
И они не коснутся волков…
Идёт облава на людей, идёт облава…
С утра до ночи, да и с ночи до утра!
Но заглушают наши стоны криком «слава»,
Брань заглушают крики громкие «ура».

——————————————-

ПОДРАЖАНИЕ
Из цикла «Стихи с эпиграфом»

Не выходи из комнаты…
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
…только в уборную.
А если войдет живая
милка, выгони не раздевая.
забаррикадируйся
шкафом от эроса… вируса.
Иосиф Бродский

Я не брожу по Риму,
Чтоб не попасть в опалу.
Предпочитаю «Приму»
«Солнцу» или «Опалу».
Дома сижу укромно,
Вот заказал на ужин
(Дёшево так и скромно)
Устриц я пару дюжин.
Съем и надену маску
(Вы не шутите злобно).
Я бы надел и каску,
Только в ней неудобно.
И не спасает каска,
Шкаф не поможет тоже.
Вирус — это не сказка,
Нам с ним шутить негоже.
Тихо сижу в сортире
Я без утехи плотской.
Милка пришла в четыре,
Выгнал её, как Бродский.
Звуков не слышно с улиц.
Мысли пишу в тетради…
Нет, не люблю я устриц.
Это всё шутки ради.
Так и живу в интриге,
Словно актёры в гриме.
Не был я даже в Риге,
Не говоря о Риме.

ВОЗРАСТНОЕ

Сказали мне: на возраст посмотри!
И намекнули — спета твоя песенка.
Подумай сам на шесть ступенек лесенка,
А ты ползёшь наверх минуты три.

Ещё назад, наверно, пять минут,
Да и не все обратно вниз спускаются,
А кто залез потом обычно каются.
— Да б мне наверх! Вниз как-нибудь столкнут…

Из цикла: стихи с эпиграфом

Зарисовка

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
A.С. Пушкин

С похмелья, жаждою томим,
Слегка лечился…
Тут шестиРылый Серафим
Ко мне явился.
Бутылку с пивом я открыл,
Хлебнул отраву.
Нет, ни одно из этих рыл
Мне не по нраву!
И захотелось как-то враз
Заматериться.
Двоилось — было! И не раз.
Но шестериться?!
Тут мало пива и двоим —
Бутылка только.
Иди отсюда, Серафим!!!
Вас вон — то сколько…

МЫШИНАЯ ВОЗНЯ…

Сидели мышки на полу.
Сидели тихо, не шуршали,
И наблюдали, как в углу
Им мышеловку заряжали.
«Как люди всё-таки добры» —
Одна другой сказала мышке. —
«Не доедают все сыры,
А мышкам отдают излишки.
Возводим на людей навет!
Они же кормят нас в кладовке»…
И, только выключили свет,
Скорей рванула к мышеловке.
Щелчок, удар! Предсмертный стон…
Замечу письменно и устно:
Из мышки дух весь вышел вон,
И это очень, очень грустно.
Сюжет затёрт давно до дыр,
А кто не верит — ну и ладно,
Когда есть в мышеловке сыр,
То он, обычно, не бесплатно…
Вторая выждала чуток,
У мышеловки тихо села,
Сняла надкусанный кусок
И, не раздумывая, съела.
К чему , сказала, весь сыр-бор?
Нет, мы людей не обвиняли!
Но вот естественный отбор
Пока ещё не отменяли!
Мой друг! Сумей наладить быт…
Сумей попасть ногою в стремя.
И сыр бесплатным может быть,
Но очень важно выждать время…

Продолжение монолога Хлопуши

Непонятно сердцу или уму…
В начале двадцать первого века…
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.

Человек ли он, или просто мразь,
Что угробить решил часть человечества?
И внутри у него, и снаружи грязь,
У него ни совести, ни отечества.

Всё во имя своих имперских идей.
Геростратовой славы безумцу хочется.
Герострат сжёг храм, но не жёг людей…
Думает, имя его упрочится?

Имя то, что ведёт в ад и во тьму,
Будет помнить ещё не один калека.
Проведите, проведите меня к нему.
Я хочу видеть этого человека…

Пролечу шмелём, проползу ужом,
Только добраться бы до этого тела.
Жаль, нельзя с арбалетом или ножом,
Но и так хватит сил, чтобы плоть хрустела.

Пусть потом повесят, прилюдно распнут,
Пусть врут обо мне, сочиняют рассказы,
Но буду уверен: все свободно вздохнут,
Коль я мир избавлю от этой заразы.

***

Похоже на кошмарный сон,
Но с шуточками милыми.
В вагоне Лиза Лазерсон,
А я там рядом… С вилами…

***

В мире мудрых мыслей

Всяк кулик хвалит свою Куликовскую битву…
***
«Войны, которые не выигрываются быстро — обречены на поражения». Английский философ Георг V.
***
«Самое страшное оружие, которое будет изобретено-телевизор. Оно убьёт миллионы людей». Китайский провидец Ляо о Цин. VI век до нашей эры.
***
«Некоторые полковники и подполковники в детстве были прелестными детьми». Наполеон ( номер не помню).
***
«Для низких целей нужны высокие трибуны». Кто-то из великих. Возможно я…
***
«Советские узкоколейки самые широкие в мире…»