Наум Клейман: С моей легкой руки…

Меня встретил солдат с автоматом и отвёл к начальнику управления. В огромном кабинете сидел генерал в штатском, которого я никак не мог запомнить. Сначала он сказал, глядя мне в глаза, что я, очевидно, хороший и умный инженер и мы легко поймём друг друга. Мне это совсем не понравилось, и я максимально сосредоточился, предчувствуя опасность.

Наум Клейман

С МОЕЙ ЛЕГКОЙ РУКИ…

(Истории)

«Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.»
Ежи Лец

Я начал работать в «Моспроект-1». Это была совершенно новая для меня работа: механика в архитектуре и строительстве. Первое задание было — установка портрета на здании Министерства Внешней торговли на Смоленской площади. Задача была очень непростая, так как на портрете Владимир Ильич был намного крупнее, чем в жизни. Размеры портрета — сорок на двадцать метров. Основа портрета была из брезента, общий вес был около двадцати тонн. Нужно было ещё учесть дополнительные нагрузки, которые появлялись от ветра. Примеров расчёта такого монстра у меня не было. Я очень старался, и что-то получилось. Но когда портрет Вождя в начале ноября установили на здании Министерства, я подумал, что от дождя и мороза портрет может покрыться коркой льда, и его вес может значительно увеличиться, а это опасно. Но поезд уже ушёл. Что делать? Каждый день в Октябрьские праздники я ездил на Смоленскую площадь и молил Бога, чтобы не было дождя, снега и мороза. Бог меня услышал, а Ленин не подвёл. Всё обошлось.

Трагический случай произошёл при строительстве дипломатического представительства Франции в СССР, расположенного в Москве на Якиманке — этого современного здания из красного кирпича и стекла. Его хотели открыть к первому приезду в Москву французского президента Валери Жискара д’Эстена. Там был один балкон с большим выносом (консолью) вперёд. Для консоли использовали большие уголки, которые были проверены на изгиб. Все очень спешили всё сделать к приезду. Президент Франции должен был выступить и произнести свою речь с этого балкона. Во время строительства строители не нашли несущего уголка, который был заложен в проекте, и попросили заменить его уголком поменьше, который был в данный момент на стройке. Разговор о разрешении замены вёлся по телефону с беременной сотрудницей, которая не разобралась в этом вопросе и согласилась на замену. После окончания строительства в Москву приехали французские специалисты для приёмки здания посольства. Балкон загрузили кирпичами и пошли на обед. По существовавшим в то время правилам он должен быть простоять под этой нагрузкой 24 часа. Но, когда пришли после обеда, балкона уже не было: он упал. Страшный скандал. Уволили начальника Управления, который впоследствии умер от инфаркта, а женщине объявили выговор.

Смешной случай произошёл при строительстве Белого дома — Дома Советов РСФСР. Мы отвечали за оркестровый подъёмник и потолок главного актового зала, где должны были происходить торжественные мероприятия. Потолок по нашим предложениям изготовили в Японии. Только они имели дерево с такой акустикой, которую от нас требовали. По лестнице я залез на потолок, чтобы проверить качество соединений. Сделано было очень хорошо. Весь потолок состоял из узлов. Шесть сегментов сходились в одну точку, это был узел. Конец каждого узла закрывался звездой золотого цвета. Но поверхностей сегментов было шесть, и звёздочки получились шестиконечными. Оказалось, что весь потолок главного зала Дома правительства был покрыт шестиконечными звёздами. Японцы, конечно, на это не обратили внимания, а я от удивления чуть не упал с лестницы. Правда, потолок был очень высоко и разглядеть это снизу было трудно. Возможно, и сейчас актовый зал правительства Российской Федерации весь покрыт шестиконечными звёздами.

А дальше началась мистика…

Мы проектировали дачу Суслова (второй человек в партийной иерархии) в Гаграх. Мне поручили спроектировать раздвижную стену для бассейна. В хорошую погоду при нажатии кнопки стена бесшумно уходила, и бассейн становился открытым, в плохую — стена закрывалась и бассейн становился закрытым. Для надёжности я поставил два двигателя, да ещё ручной механический привод. Всю конструкцию следовало сделать из нержавеющей стали, так как дача была у моря. Меня курировало 9-е (Кремлёвское) управление КГБ. Жуткая ответственность. Завод подводных лодок под Ленинградом начал её изготавливать. В это время у меня на работе раздался звонок. Звонили из Девятого управления. Меня пригласили срочно прибыть в Кремль к начальнику управления. Я испугался, так как не ждал от этого приглашения ничего хорошего. Прихватив чертежи, приехал в Кремль к Боровицким воротам. Меня встретил солдат с автоматом и отвёл к начальнику управления. В огромном кабинете сидел генерал в штатском, которого я никак не мог запомнить. Сначала он сказал, глядя мне в глаза, что я, очевидно, хороший и умный инженер и мы легко поймём друг друга. Мне это совсем не понравилось, и я максимально сосредоточился, предчувствуя опасность. Далее, он попросил меня заменить нержавеющую сталь, которую я использовал в проекте, на обычную, так как в данный момент такой стали у него нет. Он обещал, что они тщательно покрасят конструкцию, и всё будет хорошо. Увы, это всё только слова. Металл находится в агрессивной среде у моря, и достаточно где-то повредить краску, как конструкция начнёт ржаветь очень быстро. Он попросил, но отвечать-то буду я: везде только моя подпись. Надо было быстро что-то придумать. Но что я мог ответить? Я сказал, что его предложение — это хорошее решение, я как раз принёс чертежи, и он может написать на главном виде своё решение, а я быстро произведу замену материала, то есть, я буду действовать согласно его распоряжению. Генерал всё понял. Его лицо моментально стало непроницаемым, а глаза выражали ненависть. Он сказал, что занят, и я покинул Кремль с огромным облегчением. Завод начал изготавливать раздвижную стенку, и я готовился в командировку в Ленинград, но в это время умер Суслов и работу прекратили.

Для Брежнева мы начали разработку стула, который должен был двигаться сам по определённому маршруту, так как генсек ходить уже не мог, но умер Брежнев.

После этого для Андропова мы проектировали эскалатор позади Мавзолея. Андропов был очень болен и не мог самостоятельно подняться на трибуну. Эскалатор установили, но Андропов умер.

Следующим был Черненко. Дело в том, что он тоже был очень больным человеком, а по правилам игры он должен был читать доклад, стоя в течение длительного времени. Для пожилого и очень больного человека это было невозможно. Зачем это ему было надо, я не знаю. Власть — дело тёмное. Но мне позвонили из 9-го Управления и попросили спроектировать стул, который мог бы бесшумно подниматься, не привлекая внимания, и Генсек мог бы на него сесть и читать доклад, а все бы думали, что он читает стоя. Я попросил дать мне расстояние от пола до ягодиц Генсека. Работник Управления сказал, что измерить это расстояние не может. Пока мы выясняли эти интересные технические вопросы, умер Черненко. Невероятные совпадения со всеми генсеками.

И последний случай из этой серии, как вишенка на торте. Мы проектировали фуры — места президиума для 27-го съезда Коммунистической партии. Что же могло произойти на этот раз? У меня была лёгкая рука в отношении трёх генсеков и товарища Суслова. И этот съезд оказался последним съездом Коммунистической партии в 1986 году.

Ну не мистика? Как это объяснить?