Когда мы говорили о Мандельштаме, он мягко, заговорщицки понижал голос до шепота (хотя и так — по своему укладу и строю он был весьма «не громок», ценнейшее качество для врача, да еще — хирурга…)
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ГРИГОРЬЕВИЧА МЕЦА
24.02.2024
Врачи не умирают — врачи спасают… И Гатчина и Мандельштам — померкли…
Время — вернет, время — придет, ведь никто — никто так и не смог оставить втуне в забытьи Мандельштама и его эпоху — так и с Сашей Мецем; и это все свершилось его с т а р а н и е м (как старатель на прииске, но не ради наживы…) нога в ногу с Женей Тоддесом. Про таких говорят — «светило»… Так что, ничего, ничего, как говорил Велимир, «степь отпоет»… зато им составленной «Летописью Жизни и Творчества Мандельштама», нынче щедро, прям «до нитки» может располагать каждый, кто только или начинает постигать Поэта и Его Эпоху, или кого настигнет надоба прознать самые тонкие линии жизни творческой жизни О.Э. через ново-найденные Сашей Мецем (это не фамильярность — мы так друг друга величали и в быту, и на людях) редчайшие источники публикаций стихов О.Э. на фоне событий его биографии, так далее… Да, у него был свой Мандельштам, своя «Тенишевка» (чего стоит рассказ Александра Григорьевича о заочной встрече двух «тенишевцев»: Мандельштама и школяра Набокова (учеников В.В. Гиппиуса) на Большой Морской, стенка в стенку; в 99-м году в доме №47 родился В.В.Е., а в доме №49 Осип Эмильевич и Надежда Мандельштамы, в 1924 году жили одно время семьей в квартире Марадудиных, и где их посещала Анна Андреевна).
Когда мы говорили о Мандельштаме, он мягко, заговорщицки понижал голос до шепота (хотя и так — по своему укладу и строю он был весьма «не громок», ценнейшее качество для врача, да еще — хирурга…). А памятная Доска на 8-й Линии Васильевского Острова — от самой его мысли и до самой гранитной плиты (с выбитой «до слез» знакомой каждому из нас и далеко — долго) — первой строкой здесь им написанного стихотворения «Ленинград»…
Так что вот… Светлая Память!
