Ребекка Левитант: Стихотворная подборка “Слушай, Израиль!”

Что же ты сделала всем нам, политика подлая?
Мерзких злодеев на чистую воду ты вывела?
Сколько друзей из-за этого стали негодными,
сколько родных оказались чужими, немилыми.

Ребекка Левитант

СТИХОТВОРНАЯ ПОДБОРКА “СЛУШАЙ, ИЗРАИЛЬ!”

Слушай, Израиль!!!
Мир погрузился во мрак.
Знает ведь он — Ты ранен —
что ж ему мил твой враг?

Всякому зверю верит,
сам беспардонно врет.
Чтобы казаться добрым,
помощь врагам твоим шлёт.

Не разрешает из ножен
достать Твой карающий меч.
Враг Тебя убивает —
а Ты его должен беречь.

Слушай, Израиль!
Мир оказался в узле —
Север с востоком диктуют
Западу. Топят во зле.

Корчится, изгаляется
совка недобитый дракон,
кормом своим отравляя
западный левый планктон.

Слушает тихо Израиль —
Когда-нибудь было не так?
Разве с тобою не знаем
извечный мира бардак?

Сколько в веках уже было
смертоубийства, клевет.
— Можно ли наконец-то
решительный дать ответ?

Тихо молвит Израиль:
не оскорбляй мой слух.
Слушай псалмы Давида,
чтоб усмирить злой дух.

Верь! И настанет время —
выйдет на бой Давид.
Мрак и несправедливость
светом своим победит.

Ну а пока для пенья
возьмет он киннор*, невель*,
звонко ударит по струнам.
Шма Исраэль!!!

* Киннор, невель — музыкальные инструменты, на которых играл царь Давид

Что говорят деревья?

Под Авдеевкой оккупанты убивают за Палестину.
За кого же Хамас вонзает нож Израилю в спину?
Кошмар грядет за кошмаром. Кипит возмущенный мозг,
плавится и растекается, словно бесформенный воск.

Говорят мне: “Надень кроссовки и беги дорожками парка.
Хватит сидеть у компа наподобие свечного огарка.”
Наблюдаю, как наступают последние времена,
и в самых близких мне странах одна за другой война.

Может быть, на природе можно как-то забыться,
но на лету там хватает зяблика хищная птица.
Вижу: упавшее дерево валяется на земле.
Неужели и тут нет гармонии? Даже парк утопает во зле?

Сердце сожмется от боли. Оно у меня не камень.
Но стоят остальные деревья, занимаясь своими делами.
Как будто бы мне намекают: “Дальше беги, не стой,
не волнуй, не трепи себе нервы. И Бог с тобой.”

Посмотри, как нас много, и все мы пока живые.
Пандемия прошла, и войны пройдут, тирании.
Все ломалось и гибло не раз. Это, как мир, старо.
Но в конечном итоге всегда побеждало добро.

****
Дивный Израиль, благословен твой дом,
непобедим твой да будет Железный купол!
В сонной Европе случился ужасный Содом
и Гоморра… Точнее Бахмут, Мариуполь.

Знаю, что к этой стране ты имеешь счёт —
жертвы еврейских погромов не позабыты.
Из глубины столетий их стон зовёт,
жалят обиды совковых антисемитов.

Но оказалась жертвой эта страна сама,
хочет её поглотить ненасытный Молох.
От безграничной власти он спятил с ума —
вот и звучит на весь мир беспокойный сполох.

Да, у страны той история не ахти,
набедокурил немало Богдан Хмельницкий.
Великодушно сейчас ты ей все прости —
в этом прощеньи высокая миссия. — Мицва.

Гибнут ни в чем неповинные дети её,
кровь проливают солдаты в её окопах,
чтобы рассеять железное вороньё,
чтоб защитить избалованную Европу.

Главная цель отныне для всех — Карфаген,
подлой и лживой империи разрушенье.
После победы всплывёт покаяния ген,
и вот тогда за грехи все народы попросят прощенья.

****

Я леплю из пластилина,
чтобы вышла Палестина,
и была нежней, чем глина,
а не банда злых собак.

Говорят мне: вышло плохо.
Разве можно так, дурёха?
То и дело жди подвоха,
то агрессий, то атак.

Подошли ко мне два брата,
может, братья Арафата.
Говорят: ты виновата
и уже не в первый раз.

Не лепи из пластилина,
под тобой краснеет глина.
Как ни лепишь Палестину —
получается хамас.

****

Они говорят: “Опять, опять и опять!”
А мы боимся зловещего их гипноза.
Застываем, не можем вскочить, убежать
и, если не в ступоре, просто глотаем слёзы.

Ведь лучшее средство защиты от горя — плач.
И пусть звучат на весь мир Кадиш, Лакримоза.
Президент ли, премьер — плохой, как правило, врач —
не отводит вовремя от народа угрозы.

Ты хочешь добрых вестей — залезаешь в ютуб,
в поисках истины погружаешься в гугл.
Бесполезны старанья твои. Мир безгранично туп.
От нелюдей всех подальше бы спрятаться в угол,

где не надо больше стихи на свет извлекать,
тратить на них словесной руды мегатонны.
Кошмары этой реальности все равно не понять,
рифмы и ритмы порою так монотонны.

Уходи от орущих дикие мантры толп
и от СМИ, плетущих лживые арабески.
От злости своей пусть все они лезут на столб,
пусть лопнут на части чудовища эти, гротески.

Лучше в углу своем дальнем молча сидеть,
про себя проклиная правительств гнилую мякоть,
разорвать паутины всемирной навязшую сеть
и от всей души над всеми смертями плакать.

****
Кто я такая, чтоб разбираться в политике?
Сущность моя не активная и беспартийная.
Сердце измучилось, слезы горючие вытекли —
зверства злорадные где-то, убийства серийные.

Нет романтичным летаньям. Звучат лишь литании
под завыванья воздушной тревоги бессонные.
Враг отошел бы ты лучше за Дон, за Литани,
как же достали обстрелы твои, беззакония.

Что же ты сделала всем нам, политика подлая?
Мерзких злодеев на чистую воду ты вывела?
Сколько друзей из-за этого стали негодными,
сколько родных оказались чужими, немилыми.

Нагло политика атаковала поэтику,
бедная с облака рухнула, в луже валяется.
Но растерялась и не помогает ей этика,
как ни просила её об этом страдалица.

Левый дискурс развивали высокие умники,
в нужном контексте о справедливости бредили,
тем подстрекая толпы безумных преступников
в мире устраивать бешеные трагедии.

Пусть я никто, но разочарована Западом,
слабостью жалкой, предательством, компромиссами.
Эта политика полнится бедствия запахом —
рыщут востоки различные жадными крысами.

****

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»
Ф. Ницше ”По ту сторону добра и зла”

По эту сторону добра и зла
не нужно мне особых интуиций,
чтоб понимать, кто жертва, кто убийца.
Яснее ясного преступные дела.

Однако, по ту сторону добра
и зла, из отдаленной ниши
нам посылает мысль философ Ницше,
которая, он думает, мудра.

Все попадают под ее гипноз,
боятся превращения в чудовищ.
Волнуются об этом злак и овощ,
уже забыв про уровень угроз.

А монстры настоящие в о-о-н,
и в си-эн-эн, и би-би-си так рады,
как попугаи, повторять тирады,
чтоб жертвы прекратили свой огонь.

Чудовищ тех скрывает плотно тьма
потусторонняя и грузит ложью,
чтоб здесь нас на свету пронзило дрожью
и чтоб от страха мы сошли с ума.

Вампиры, бесы обожают мрак,
чтоб мы теряли в нем ориентиры.
И врут в глаза всему честному миру,
моральный нам устроив кавардак.

Но будут монстров тех уничтожать
их жертвы прошлые — солдаты света.
Чудовища страшатся их ответа,
стремятся оболгать святую рать.

Мудрец фальшивый оказался слеп,
когда пугал нас всех своею бездной.
Мы не исчезли в ней и не исчезнем!
Потусторонний умник чужд, нелеп.

****

Вооруженный зреньем узких ос,
Сосущих ось земную, ось земную.
Осип Мандельштам

Едва коснувшись гения двух Ось,
не приведи нащупать ось земную.
А то прошьет безжалостно насквозь
такая ось любого и любую.

Не понимаю. Мучает вопрос,
какую ось считал земною Осип.
Ту, что сосал рой близоруких ос,
иль ту, что кровь сосет и больше просит.

В земное тело ось вонзит иглу,
как будто миллионы ос ужалят,
чтоб мы смирились, поддаваясь злу,
ослабли и забросили скрижали.

Суд в Гааге

Я думала, что суд в Гааге —
угроза упырям, тиранам.
Но лишь в мечтах и на бумаге
он страшен путину, ирану.

Неужто суд этот — шарага? —
иск подают туда злодеи?
Ответчик — жертва и бедняга —
Израиль и его евреи.

А судьи кто? — они ж не маги
и уж тем более не боги.
Попались в руки бедолаги —
вот с ними-то и будут строги.

Отче наш

Отче наш, иже еси на небеси,
не беси нас хамасом и би-би-си.
Будет, будет здесь на земле твоя воля,
как на небе, но после огромной боли.

Отче наш, пожалуйста, не умирай!
Ну зачем умирать, раз вокруг тебя рай?
Это здесь, на земле, началась Голгофа,
и одна за другой идет катастрофа.

Отче наш, ты пожалуйста там держись.
нам безумно всем дорога твоя жизнь.
На войне, ты же знаешь, нет атеистов —
дух войны их сдул, он их всех зачистил.

Отче наш, мы боимся, что ты ослаб —
то иран, то путин, то нацист-араб.
Да и мы порядочно ослабели —
предавались грехам, слишком сытно ели.

Отче наш, из всех народов окрест
только мы способны нести свой крест.
И мы дружно послужим тебе Иисусом,
и, возможно, придёмся тебе по вкусу.

Только, Отче, не призывай терпеть —
не для нас твоя всепрощения сеть.
Если нас опять по щеке ударят,
мы ведь сдачи дадим изуверским тварям.

Отче наш, но ты нас прости и спаси,
если нужным сочтешь, то и воскреси.
Ни за что не поверим в твое бессилье —
на подходе Мошиах, который Мессия.
Аминь.