Владимир Резник: Сухой остаток

А в это время Жириновский
Через соломинку Мохито
Беспечно цедит на Багамах
И веселится от души.

Владимир Резник

СУХОЙ ОСТАТОК

***
Наполненные ложью паруса,
Как лифчики, заполненные ватой,
Нас, вынеся из гавани в фарватер,
Обвисли, предоставив небесам.
И каждый стал выкручиваться сам.

Одни сменили пол и голоса,
Другие сочиняли стансы, оды
Начальству. Третьи — дули в паруса,
Но с двух сторон, на то и есть свобода,
Чтоб мыться вместе, не меняя воду.

Стоим. Борт чешет вялая волна,
Гальюн забит. На мостике пируют,
В каютах блядство, в камбузе воруют,
А в трюме гробовая тишина.
И как всегда неясно чья вина.

Команда спит, упившись до свиней,
Болтаются на рее два смутьяна.
А боцман с плетью бродит среди пьяных,
Выискивая жертву пожирней.
Ему плевать — что эллин, что еврей.

Кто плавать мог — давно на берегу,
Обсох, обжился, машет издалёка:
Ну, как вы там? Мне здесь так одиноко…
Так приезжай! — Простите, не могу.
Так занят. Всё бегу, бегу, бегу…

Мы на мели, фарватер занесло.
В песок и ил уходят поколения —
Наш Фауст смог остановить мгновенье.
Ворочаю тяжёлое весло,
Какое-никакое — ремесло.
А мысль одна — как нам не повезло.

Над мачтой неподвижная звезда
Подмигивает нам кровавым глазом,
А мы мечтаем — хорошо б чтоб разом,
Чтоб всех накрыло этим медным тазом,
Что б всем п***а…

***

В пространство утренних зеркал,
Где я когда-то обитал,
В ладах с отмеренной судьбой,
Пробрался некто, кого я,
Тупою бритвою скребя,
Не признаю собой.

Отец мой умер молодым,
Не стал он старым и седым,
Мне не с кем сравнивать каналью,
И страх, стекая по хребту,
Шлёт монологи в пустоту
Глумящегося Зазеркалья.

Ты что тут делаешь, старик?
Кричу в щетинистый тот лик,
Как ты пролез под амальгаму?
Да отвечай же наконец!
А он лишь скалится, подлец,
И корчит рожи мне упрямо.

Устав мотаться между зол,
Слюня заначенный обол —
Остаток бытия,
Пытаюсь жить, как будто тот,
В стекле распяленный урод —
Не я.

***

Жалоба матери

Сынок, всё оказалось зря —
Семь миллионов нам не дали.
Нас, как обычно, н*****и,
И ты за батюшку-царя
Подох за медные медали,
И те получим мы едва ли.
Да что нам с них — два пузыря
За них даёт в сельмаге Люська.
На вечер хватит. Без закуски.
Да мы уж как-нибудь — по-русски,
Мы всё протерпим, мы кремень!
Но мысли всё же набекрень —
Тут в телевизоре сказали —
Вы стольких там поубивали…
И всё бесплатно? Что за хрень!?

Как там, сынок, тебе в Аду?
Там хоть тепло, а нам тут зябко.
Дрова пропил твой новый папка,
Нет денег даже на еду.
Ещё вот парочку солдат
Рожу стране — куда ж мне деться,
И вниз к тебе спущусь погреться
И Ад нам будет тесноват.

***

Жирик жив!

(песенка)

Бегут от нечисти ментовской,
Пока границы не закрыты,
Кто не мечтает жить на нарах,
Не рвётся сдохнуть за гроши,

А в это время Жириновский
Через соломинку Мохито
Беспечно цедит на Багамах
И веселится от души.

Уже дрожат по-стариковски
Ручонки жирных генералов.
Уже бурлит в кишечном тракте,
И денег нету ни рубля.

Но веселится Жириновский,
Не досидевший до финала,
И ухитрившийся в антракте,
С*****ь с чумного корабля.

На рее капитан кремлёвский
Потешно дрыгает ногами.
Матросы боцмана в сортире
Макают мордою в говно,

А в это время Жириновский
Через соломинку Дайкири
Беспечно тянет на Багамах
Покойным всё разрешено.

Мы столько всякого видали,
Что удивишь нас чем едва ли.
Мы за границами морали,
Нас от абсурда развезло.
Шторма — куда там Айвазовский,
Спокойно, Маша, я Дубровский,
И вскоре новый Жириновский
Явится нам через дупло.

***

Романс рыбака

Ни в карты ни в любви
Нейдёт ко мне удача
Там важен результат,
А мне милей процесс.
Бурлит огонь в крови,
А я сижу рыбачу,
И не улову рад,
А милости небес.

Что может быть глупей,
Затормозив мгновенье,
Уткнувшись в поплавок,
Мечтать о чудесах.
Ни за какой елей,
Не купишь вдохновенье,
И времени песок
Закончился в часах.

Не рыскай, не найдёшь
От старости прививку.
Просрочен твой платёж,
Ты снова в дураках.
Судьбу не на****ь,
Как не меняй наживку,
Хоть прячь туза в рукав,
Хоть плюй на червяка.

Смешно и глупо врать,
Что «никогда не поздно»,
Уже не пересдать
Пропущенный урок.
Осталось лишь мечтать,
Считать на небе звёзды.
Осталось лишь дремать,
Уткнувшись в поплавок.

***

«Эрика» берёт четыре копии
Вот и всё.. А этого достаточно.»*
Юности наивные утопии
Вымыло потоками Останкино.

Нам в чаду магнитофонно-кухонном,
В немоте собраний обличающих,
Так мечталось поддержать напуганных,
Так хотелось просветить не знающих.

Всё казалось в мире переменится,
И заплачут над «Архипелагом»,
Вмиг прозрев, слепые современники
И заградотрядов, и Гулагов.

Нам казалось дело в просвещении,
Вот прочтут, и сразу же изменятся,
И придёт иное поколение,
Где не будет палачей да ленинцев.

Мерзлота их душ тогда оттает
Станут мудры и великодушны…
Нам казалось, что они не знают.
Мы не понимали — им не нужно.

Вновь сгустился мрак антиутопии,
Телевизор истерит припадочно.
«Эрика» брала четыре копии.
Нам казалось — этого достаточно.
—
* А Галич «Мы не хуже Горация»

***

Картонная Дурилка

(Песенка)

Поезд проскочил развилку,
Всё теперь уже понятно.
Это знанье неприятно
Подтверждает приговор.
Суета во тьме вагона,
Там Картонная Дурилка,
Там Дурилка из картона
Начинает разговор.

«Дорогие пассажиры,
Вы ведь все тут по билету,
Здесь, уверен, зайцев нету —
Не проскочишь мимо касс.
Все вы живы
И законно
Вы проспали заоконный
Мир огромный и бездонный,
Что несётся мимо нас.

Вам на станции посадки
В одну сторону билеты
Были выданы бесплатно —
Пункт прибытия — Тупик.
Хоть по блату, хоть за взятку,
Но назад билетов нету,
Как бы вы не спали сладко,
Вас разбудит проводник.

Поезд мчит. Куда? Известно.
Вы ведь знали все заранее.
Там не будет интересно
Хоть ты жертва, хоть тиран.
Исключений нету, братцы,
Всем назначены свиданья,
Так что незачем метаться
И разыскивать стоп-кран.

Кто в сидячем, кто в купейном,
Кто с шампанским, кто с портвейном,
Кто в лохмотьях, кто обновки,
Выставляя напоказ.
Вы всю жизнь свою беспечно
Мчались к станции конечной,
А на этой остановке
Сходит даже первый класс.»

В ожидании бутылки
Грустно звякают стаканы,
В предвкушении нирваны
Всё очистилось вовне.
Пустота в окне вагонном,
Лишь Картонная Дурилка,
Лишь Дурилка из картона
Что-то мелет в тишине.

***

Брюссель

В краю, где писающий мальчик
Распоряжается судьбою
Ему созвучного народа,
А пиво льётся как вода,
Я словно прыгающий мячик
Метался в поисках свободы,
Чтоб унести её с собою
И наслаждаться иногда.

Слонялся, вглядываясь в лица,
Искал, найти её не чая,
Не для того, чтоб ей гордиться,
А просто жить не замечая.

Скача меж Брейгелем и Босхом
В стране Магритов и «дворняжек»
Искал её в пространстве плоском
Банальных истин и натяжек.

Не замечая непогоды,
Не слыша доводов рассудка —
Не унести чужой свободы
Ни на подошвах, ни в желудке.

Турист, не видящий изнанки,
Пленяясь отблеском миражным,
Я вновь купился на обманку,
Что, впрочем, было не однажды.

***

Наставление пилигриму

Чтоб не сбиться с Пути по дороге к святым местам,
Прибегай к бичеванью, смирению и постам,
Милостыню проси без суеты, учтиво.
В подаяние бери только хлеб, не тронь
Ни спиртного ни денег — адский огонь
Ждёт во тьме налегающего на пиво.

Коль пришлось заболеть, то молись — не плачь,
Там поможет Господь, где бессилен врач,
Слово божье сильнее микстур и кривых корений.
Не греши, как бы не был соблазн манящ,
Никогда не знаешь, кто влезет тебе под плащ
И с каким намерением.

Отбивайся крестом от разбойников и от всех,
Вожделеющих плотских срамных утех,
Соблазняющих слабых кто спереди, а кто сзади.
Крест — наш меч, и сражаться крестом не грех,
Это доблесть, и странника ждёт успех,
Ведь на то нам и крест чудотворный даден.

Будь на страже, ночуя в чужих домах,
Не внедряй в неокрепших мирских умах
Ничего сложней Августиновой байки.
Спать ложись прижимаясь спиной к стене,
Дьявол может проникнуть в тебя во сне,
Опасайся хозяина более чем хозяйки.

***

Любви все гендеры покорны
И МЖМ и ЖМЖи
Люблю с коробочкой попкорна
Смотреть на эти виражи.

О, сколько сочетаний чудных,
Нам дарит Просвещенья дух!
А поначалу было трудно
Признать, что счастие не в двух
Телах, что жизнь полиаморна.
Прогресс непобедим… как порно.

Какое счастье — жизнь конечна,
И, может, я не доживу
До тех времён, когда беспечно
Бычок повалит на траву
Пейзанку юную, а сзади
Его охаживает Дядя,
А Дядю в это время гладя,
Имеет Тётя — Бога ради —
Она трансгендерная Внучка!
Её имеет сзади Жучка,
А Жучку Кошка, Кошку Мышка,
А Мышку… Нееет! Ну, это слишком!