Борис Неплох: Дотянуться до мечты

На второй день своего пребывания в Гаване наш герой пошел в канадское посольство. Но оказалось, что кубинцы, делающие независимую иммиграцию, дежурят там круглосуточно, целыми семьями. С большим трудом, но Саша все-таки пробился в консульскую службу. Там сказали: “Ждите, мы вас позовем, когда будет готова виза”.

Борис Неплох

ДОТЯНУТЬСЯ ДО МЕЧТЫ

История первая

Добирался поездом, потом автобусом. Из цветущего молдавского села в пригород Марселя, в местечко Обань. Здесь под свисток капрала, гусиной побежкой на плацу. Или по-пластунски, по влажной траве. Франция, Иностранный Легион. Весна 1996 года. Трудностей Александр не боялся. Их у него было в жизни на семерых. Была срочная служба в советских воздушно-десантных войсках. Была война в Приднестровье.

В Иностранном Легионе требовали оформлять контракт на пять лет. Все это время нельзя покидать Францию, точнее ее бывших колоний — миссий, где, в основном, и размещаются казармы легионеров. А Саше хотелось свободы и права на выбор. Ему хотелось в Канаду.

Из Гавра корабли уходят во все концы. Их было четверо: Александр, его друг и земляк Олег Дорниенко и еще два парня-румына, с которыми познакомились в Легионе. Неделю они изучали порт, куда идут какие контейнеры, устройство самих железных ящиков, в которых перевозят грузы. Узнали, что в каждый контейнер кладут лист дистинации с подробным указанием маршрута груза. Выяснили, что ящики на Канаду проверяют специальной аппаратурой на наличие в них людей. А это было бы провалом их плана. Решили добираться через Штаты. Два дня сидели в контейнере, дожидаясь погрузки на Бостон. Семь дней плыли до американского континента. И еще два дня ждали в Бостоне, заставленные контейнерами. Всего 11 дней они провели в железном ящике. Стоя, прижавшись друг к другу, в темноте, опасаясь произнести лишнее слово, чтобы не обнаружили. С собой у них было все необходимое: еда, запас воды, отвертка, молоток, приспособления, чтобы отправлять естественные потребности. Днем была жара, как в микроволновой печке. Ночью с помощью отвертки они отодвигали резиновую прокладку контейнера и тогда поступал свежий воздух. Когда настало время выбираться из добровольной тюрьмы, их шатало как пьяных. Незаметно покинули корабль в порту Бостона. Потом лесом перешли границу. И ”сдались” только в Монреале. Напомню, что они добирались до своей мечты в железном контейнере 11 дней.

Бывшему советскому десантнику в Канаде удалось устроиться на работу взрывником в компанию по строительству шахт Ross-Finlay 2000. Компания небольшая, все друг друга знают. Директор фирмы обещал посодействовать с независимой иммиграцией. И слово сдержал. Но за лендет-иммигрантской визой нужно было ехать в другую страну. Саша выбрал Кубу. Хотел окунуться в океане, посидеть в шезлонге под пальмой, в соломенной шляпе с сигарой “Монте-Кристо”. Короче, хотел заодно отдохнуть. В Гаване в аэропорту его встречали Люба и Альберто, муж и жена. Люба родом из Киева, Альберто там учился.

— Наших на Кубе очень много, — говорит Александр. В основном, женщины, вышедшие замуж за кубинцев. Работают и российские специалисты, но не столько, как раньше. Есть русская школа и русский ресторан с борщом, пельменями, варениками — он на закрытой территории, кубинцев туда не пускают. У русских есть еще одно преимущество на Кубе — они могут ездить за покупками в Мексику. Потому что на самом Острове Свободы страшный товарный голод и низкий уровень жизни. Средняя зарплата — 20 американских долларов в месяц, яйца, сахар, соль выдают по карточкам. Некоторые продукты стоят дороже, чем в Европе или Канаде, помидоры и огурцы можно купить только в сезон. Но зато в каждом квартале есть должность — председатель по защите революции. На Кубе жить трудно, но сама страна — восхитительна, — подытоживает Александр.— Лазурное небо, море синевы необыкновенной, прозрачный воздух. У кубинцев есть поговорка: “Тот, кто хоть раз побывал на Кубе, стремится туда опять”.

На второй день своего пребывания в Гаване наш герой пошел в канадское посольство. Но оказалось, что кубинцы, делающие независимую иммиграцию, дежурят там круглосуточно, целыми семьями. С большим трудом, но Саша все-таки пробился в консульскую службу. Там сказали: “Ждите, мы вас позовем, когда будет готова виза”.

Ждать пришлось 4 месяца. Снимал комнату с полным пансионом за 200 долларов у женщины родом из Алма-Аты по имени Айгуль. Ее квартира была в центре Гаваны, в районе Видадо. Через месяц Саша сносно изъяснялся по-испански.

— Для кубинца любой иностранец — миллионер и к нему отношение, как к денежному мешку, — вспоминает бывший советский десантник и перебежчик через несколько государственных границ. — Кубинцы народ веселый. Общительные девушки. Я попал в Гаване на карнавал. Такого зрелища я в жизни не видел.

Из Гаваны в Монреаль Саша привез не только две коробки сигар, бутылку рома и лендет-иммигрантскую визу. Он привез еще воспоминание о чудесной стране, в которой трудно живется, но веселые и отзывчивые люди. Где он встретил друзей: Любу и Альберто, Галину Фуэнтес, Айгуль…

— Значит кубинская поговорка в силе?

— Конечно, я туда обязательно снова поеду!

Остров, где не бывает зимы. Где море, пальмы. И воздух, как хрусталь.

История вторая

На слушанье в отделе канадской контрразведки женщина-офицер сказала ей:

— С момента, когда вы прилетели в Монреаль, мы знали о каждом вашем шаге.

Из Праги Лиду и ее троих детей сопровождал агент госбезопасности Чешской республики, во время пересадки в Лондоне, его сменил сотрудник британских спецслужб. А в аэропорту Монреаля она объявила о своем желании просить статус беженца.

— Фамилия, имя?

— Савенко Лидия.[*]

— Гражданство?

— Гражданка России.

Адвокат, которого она попросила вести ее дело, темпераментно замахал руками:

— О фактах вашей биографии нельзя говорить ни в коем случае. Иначе вас депортируют из Канады в 24 часа. Вы причастны к деятельности террористической организации.

— В чем моя вина лично? — сдерживая слезы, спросила Лида.

— Не важно, — сурово ответил адвокат. — Мы составим другое досье. Вы — мать, у вас трое детей, вам некуда ехать. Формально вы — российские граждане, но родственников и жилья у вас там нет. В Чехии вы тоже не можете жить.

И заплелись на бумаге узоры какой-то чужой, не их жизни.

Отказы последовали один за другим. На слушанье в Комиссии по беженству. По апелляции. Подали на программу «риск возвращения», но ответа не последовало. Оставалось только ждать принудительной высылки из страны или еще можно было просить о принятии их в Канаду в рамках гуманитарной программы. Но все монреальские адвокаты, к которым она обращалась, ей отказывали:

— По «гуманитарной» вас не примут, чего зря бумаги подавать…

Согласился только один. Юридический консультант Роджер Шофман.

— Вот что, — сказал он. — Писать нужно только правду. Всю, какая бы непростая она не была.

Он взял бумагу, ручку.

— Слушаю вас.

…Все началось, в 1973 году, в Москве, на вечере, организованном студентами-иностранцами, Лида познакомилась с арабом-палестинцем, студентом Университета Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Знакомство вылилось в дружбу, а позднее и в любовь. Они поженились. Однажды Лида узнала от мужа, что он — активист Фронта Освобождения Палестины, с 14 лет состоял в этой организации. Муж говорил о несчастьях палестинского народа, о борьбе против израильской оккупации, и это вполне укладывалось в рамки официальной советской идеологии тех лет. Вскоре муж уехал в Ливан, — там базировались тогда все палестинские организации. Через год к мужу приехала Лида с дочерью. Доучиваться и получать дипломы им пришлось позже. Мужу — в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, а Лиде — в Московском Педагогическом институте. В Ливане Лида выучила арабский, преподавала русский язык молодежи, которая готовилась к учебе в Советском Союзе. В штат Организации Освобождения Палестины (ООП) она была зачислена в качестве переводчицы.

Тогда, в те годы, в Ливане жил и Ясир Арафат. Лида была знакома с ним и со всеми другими лидерами палестинцев. Три раза доводилось ей переводить на встречах Ясира Арафата с советскими делегациями.

Женщина-офицер на слушанье спросила Лиду:

— Вы можете подтвердить факты Вашего знакомства с лицами, о которых Вы говорите?

И тогда на стол легли фотографии двадцатилетней давности.

Из Бейрута палестинские офисы переместили сначала в Ирак, а через год в Сирию. Лида и ее семья перемещались вместе со всеми. В начале 1984 года Народный Фронт Освобождения Палестины открыл свое представительство в Праге. Лидин муж был назначен ответственным от этой организации по Центральной и Восточной Европе. 2 февраля 1984 года они прилетели в Прагу, а через 20 дней у них родился сын.

Роджер взял новый лист и крупно написал: «Прага».

— Все 15 лет, что мы жили в Праге, мы находились под контролем со стороны госбезопасности, — сказала Лидия. — И при коммунистах, и при новой власти все наши действия попадали под наблюдение, обо всех поездках надо было докладывать назначенному для этого человеку. Иногда, от ООП меня отправляли курьером в Болгарию, в ГДР, в Польшу. На каждую такую поездку выдавалось специальное разрешение. Мы знали этих людей, можно было им звонить по разным поводам, даже обращаться с просьбами. Когда нашу дочь, которая успешно сдала вступительные экзамены в институт, не захотели туда зачислять по причине якобы «неполного знания чешского языка», справедливость восстановили люди из контролирующих органов.

Дети Лиды говорят по-чешски как настоящие пражане. Большая часть жизни ее детей на тот момент прошла в Чехии. Она для них и отражает, наверно, то самое понятие — родина. И не важно, что мама у них русская, а отец — араб.

В Праге семьям палестинцев давали только временный вид на жительство, который надо было каждый год продлевать. Когда Лида попросила постоянный паспорт, ей отказали:

— Об этом не мечтайте!

В Праге, как переводчик ООП, Лида получала 300 американских долларов, что составляло 15 тысяч чешских крон, — на эти деньги можно было жить.

С мужем Лида в разводе. Конфликты начались давно, но формально она оформила развод только в Канаде. О муже говорит с уважением:

— Он остался в Праге, женился, у него родилась дочь. Он часто звонит в Монреаль — детям.

Власти Чехии не выгоняли палестинцев и их семьи, но в то же время давали понять, что они нежелательны в их стране, тем более после изменившейся политической ситуации. Канадские визы в российские паспорта Лиде и ее детям поставили через полчаса, после того, как они за ними обратились в канадское посольство в Праге. Впереди был путь в неведомое.

На слушанье Роджер Шофман пошел вместе с Лидой. Тогда принимавшая их офицер и сказала:

— Мы ждали, когда Вы придете, чтобы рассказать нам обо всем.

На той встрече не говорили ни об 11 сентября, ни о палестинских терактах в Израиле, но все это, безусловно, подразумевалось. И двадцатипятилетняя, хотя и косвенная, причастность Лиды к Фронту Освобождения Палестины. И понятно было всем, что там, где Фронт, там, скорее всего, и война. Или террор.

Сегодня судьба Лиды и ее детей решена. Лиде и ее детям дали возможность жить в Канаде. А значит, все у них будет хорошо!

Примечание

[*] Фамилии героев изменены