Сергей Эйгенсон: От тайги до британских морей

Loading

«Шалить» на европейских границах РККА не решалась. Слишком хорошо в памяти и армейского руководства и Политбюро остался лихой поход Тухачевского на Варшаву и быстрое унизительное отступление после «Чуда на Висле», закончившееся Рижским миром. Поэтому здесь если что-то и происходило, то выглядело как «гибридная война».

От тайги до британских морей

Из серии «В гостях у тетушки Клио»

Сергей Эйгенсон

Продолжение серии. Начало

«Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути».
Мих. Светлов

При словах «после окончания Гражданской войны» нам с вами представляются НЭП, внутрипартийные дискуссии, Пятилетки, ну, и счастливое время «довойны», которое вспоминают бойцы и командиры в окопах под Вязьмой или под бомбами в тылу. Правда, многим придет на ум, а я однажды даже написал довольно большой текст о Мальчише-Кибальчише и буржуинском наезде на его мирную Кибальчишию. Между тем, пороховой ветер доносился от советских границ не так уж редко. И характерно, что вовсе не с нашей стороны. Так что Светлов в эпиграфе несколько отклонился от истины. Тут на рельсах ложиться отдыхать было опасно. Время от времени Наш Бронепоезд выезжал на боевые позиции и открывал огонь. Вот мы сейчас и попробуем проследить — как это было, тем более что сведения это никак не секретные, просто никому не интересно их обобщaть.

* * *

В мае 1920 года Гражданская война в России еще не закончилась. Еще предстоят поход на Варшаву и остановившее его «Чудо на Висле», Русская армия генерала Врангеля еще только мечтает о походе по Северной Таврии в сторону Херсона, Мелитополя и Мариуполя,, а до ее эвакуации и сдачи Крыма остается еще полгода. Мы уж не говорим о Дальнем Востоке, где до конца сражений целых три года. Но именно в это время начинается первый эпизод нашей истории о заграничных приключениях Красной Армии между двумя ее главными войнами.

Начинается он, собственно, еще на вполне русской реке Волге в Астрахани, куда пришла красная Волжско-Каспийская военная флотилия после полной победы над своими колчаковскими и деникинскими противниками. После поражения белые угнали все свои суда с Каспия в иранский порт Энзели под крыло британцев, находившихся там после окончания войны с Турцией. Это создавало некоторую проблему. Конечно, Каспийское море — это, на самом деле, озеро, и с переброшенными с Балтики миноносцами Каспийской флотилии Раскольникова там воевать некому, тем более что экипажи белых кораблей уже поразбежались. Но начинать военные действия с Британской империей … страшновато немного. Есть уже опыт на Балтийском море, где Раскольников пошел с двумя миноносцами на Таллинн, сел на мель — ну, пришлось сдаться. Долго потом его обменивали на пленных британцев с Северного фронта. А кораблики англичане подарили Эстонской республике, которая их немного погодя сдала на металлолом.

Но после взятия Баку командующий флотилией долго совещался с Орджоникидзе и родилась хитроумная идея, что в поход отправятся якобы флот и войска новорожденной Азербайджанской Советской республики, которая выхода на другие моря не имеет и британских дредноутов может не опасаться. На самом деле, это, конечно была та же самая Каспийская флотилия из Астрахани и прошедшие всю Волгу кожановские десантники плюс один кавалерийский дивизион, т.е. пара эскадронов, и еще пехотный полк, которые должны идти берегом от Ленкорани. В составе флотилии были 2 вспомогательные крейсера, переоборудованные из коммерческих пароходов, 4 из переведенных с Балтики эсминцев, 2 переделанных из буксиров канонерские лодки, один тральщик и 3 транспорта с десантом. Командующий Раскольников сделал флагманом эсминец «Карл Либкнехт». Кстати, одним из эсминцев командовал Иван Степанович Исаков, в будущем — полный адмирал, Герой Советского Союза и начальник штаба ВМФ СССР. Он оставил интересные литературные воспоминания об этом походе.

Некоторую опасность составляли морские мины, которые могли поставить британцы перед портом Энзели. Гарнизон же там был около двух тысяч сипаев, что большого страха не вызывало. Но вот шестидюймовки береговых батарей … тут были некоторые сомнения. Одной из главных проблем было то, что на всю флотилию нашлась одна-единственная армейская десятиверстная карта. При этом никакой разведки не было, потому что гидросамолеты еще не успели добраться от Астрахани. Тем не менее, корабли вышли из Баку и рано утром, в 7:15 бакинского времени открыли огонь по персидскому берегу. Надо сказать, что британцы жили там по каирскому времени, так что для них это было 5:15 утра.

Этот момент часто называют «энзелийской побудкой», имея в виду, что тут есть рифма к «кронштадтской побудке» 18 августа 1919 года, когда в 4 утра в кронштадтскую бухту ворвались британские торпедные катера, оружие, на тот момент большевикам неизвестное. Они потопили базу подводных лодок «Память Азова» и повредили «Андрей Первозванный», один из двух действующих линкоров Красного Балтфлота. Но дежурный эсминец «Гавриил» вовремя открыл огонь и потопил четыре торпедных катера. Отдельно от этого эпизода британский торпедный катер потопил в море красный крейсер «Олег».

И вот теперь уже британцев подняли из постелей. Одна из батарей немного постреляла в сторону моря и на этом активное сопротивление окончилось. Ко всему, уже первый залп 130-миллиметровки вспомогательного крейсера «Роза Люксембург» накрыл штаб британского гарнизона в приморском доме, чем совершенно расстроил организацию обороны. Высадка десанта прошла, по словам Исакова, очень неорганизовано, но англичане были и вовсе не способны к отпору. Надо сказать правду, что они и так уже готовились к эвакуации из Северной Персии.

Мы еще добавим, что эта страна, Персия, позже переименованная в Иран, уже пятнадцать лет жила как на баррикаде. Начавшаяся в 1905 году революция сделала Персию конституционной. Долгое время было совершенно непонятно — кто правит в стране: шах, избранный парламент-меджлис, революционные комитеты-энджумены, революционеры-фидаи, боевики-муджахеды или ханы кочевых племен. В конце концов революция была задавлена интервенцией российской армии. При этом надо вспомнить, что на стороне энджуменов было немало российских революционеров с Кавказа, перебравшихся через Аракс после подавления революции в России. Единственной действительно боеспособной частью шахской армии была обученная русскими Персидская казачья бригада.

К тому времени, когда революционные волнения утихли, на территории Персии начались военные действия между российскими и турецкими войсками в ходе Мировой войны. Персы в этой войне никак не участвовали, но воюющие стороны с этим совершенно не желали считаться. В общем, к моменту прихода эскадры Раскольникова в Энзели, какой-то прочной государственной власти в стране не было. Где-то правили англичане, но, как уже сказано, они собирались уходить, где-то формально правило шахское правительство, а фактически сильный человек этого правительства — военный министр и командир Персидской казачьей дивизии Реза-хан, в лесах власть осуществляли по большей части местные Робин Гуды, бывшие активисты революции. Вот и недалеко от Энзели, в гилянских лесах реальная власть была у местного народного вождя Кучек-хана, широко известного тем, что он, подобно Самсону и Фиделю Кастро поклялся не стричься и не бриться до полной победы народной революции.

В Баку об этих делах знали, недаром в ту пору в Персии находился с какими-то загадочными делами знаменитый Камо. Тот самый, который так известен по вооруженному ограблению казначейства в Тифлисе. Так что Орджоникидзе, провожая Раскольникова в рейд, среди прочего дал и указание найти этого самого Кучек-хана и попробовать организовать на южном берегу Каспия что-то вроде Советов. Поэтому же на кораблях было некоторое количество персидских коммунистов из Баку. В этом городе тогда было много гастарбайтеров из Персии, которые шли на самые тяжелые и грязные работы. Кличка для них была «амшара» от персидского хамшари-земляк. Ниже, беднее их в бакинском пролетариате были только курды, которым давали такую совсем увлекательную работу, как чистка трубок у нефтяных теплообменников. Ну, и к тому времени при бакинской организации РКП (б) были также национальная азербайджанская коммунистическая организация «Гуммет» и персидская коммунистическая организация «Адалят». Вот из нее и везли будущих народных вождей для Персии.

Когда британцы ушли с побережья за ближайший горный перевал, причем, как с удовольствием сообщают советские мемуаристы и историки, британский комендант попросил разрешения вывезти купленные им в Энзели ванну и рояль, советским победителям достался не только весь выведенный белыми в Персию военный и коммерческий флот, но и британские орудия, и другое военное имушество. Задача Раскольникова была выполнена и перевыполнена. Тем временем партизаны Кучек-хана заняли столицу провинции Гилян Решт. При посредничестве красных русских Кучек-хан и его шиитские националисты-дженгелийцы договорились с привезенными из Баку персидскими коммунистами о создании Гилянской Советской республики.

Надо заметить, что к этому моменту красная флотилия уже вернулась в Баку, привела с собой все захваченные в Энзели корабли, даже включая несколько брошенных белыми гидросамолетов и привезла захваченное у британцев имущество.

Предсовнаркома нового государства стал Мирза Кучек-хан, наркомом иностранных дел лидер иранских коммунистов Сеид Джафар Пишевари, а главнокомандующим Красной армии Василий Каргалетели, здесь временно переименованный в «Шапура», который успел уже послужить и в царской, и в керенской, и в грузинской, и в азербайджанской армиях. Его войско попробовало наступать на Зенджан, имея конечной целью Тегеран, но ничего из этого не получилось. Наркомат культуры начал довольно интенсивную антирелигиозную пропаганду, что привело к временному уходу Кучек-хана из правительства. Заметим к слову, что странность жизни занесла в новую Советскую республику и ее культурное ведомство такую несколько неожиданную фигуру, как Велемир Хлебников. Вот его местное население сразу приняло как родного и наименовало «красным дервишем». Остались от этого хлебниковские стихи, как всегда, не совсем понятные:

… Ноги, усталые в Харькове,
Покрытые ранами Баку,
Высмеянные уличными детьми и девицами,
Вымыть в зеленых водах Ирана,
В каменных водоемах,
Где плавают красные до огня
Золотые рыбы и отразились плодовые деревья
Ручным бесконечным стадом. …

К слову, в Гиляне активно работал также известный Яков Блюмкин, который всячески стремился реабилитироваться перед Москвой за свой знаменитый эксцесс июля 18-го года с графом Мирбахом. Среди других присланных из Баку помощников был, хоть и в невеликой должности, осетин Хаджи-Мурат Мугуев, впоследствии довольно широко известный своей воениздатовской книжкой «Кукла госпожи Барк».

Советский Гилян раздирали противоречия между коммунистами и дженгелийцами по поводу упомянутой антирелигиозной пропаганды и из-за аграрной реформы. Тем не менее, он просуществовал с июня 1920-го по ноябрь 1921 года, почти в четыре раза дольше, чем Советская республика в Венгрии. Впрочем, судьба его решалась не на перевалах, где персидские (или одетые персами русские) красноармейцы вяло перестреливались с сипаями и шахскими сарбазами. С самого начала главным противником Гилянской Советской Социалистической республики был московский наркоминдел Чичерин. Он боялся, что это как бы государство помешает его переговорам с британским Форин Офисом о нормализации отношений. 26 февраля 1921 года РСФСР подписала договор с Персией о постепенном выводе своих войск. После этого, да еще и при начавшейся в республике гражданской войне между коммунистами и дженгелийцами, Советский Гилян рухнул. Коммунисты, в основном, эвакуировались в Баку, а Кучек-хан при отступлении замерз на одном из горных перевалов. Его отрубленная голова со знаменитыми кудрями была выставлена напоказ на базарной площади Решта.

На этом данную историю можно считать законченной. Но будет правильным вспомнить, что эти места уже появлялись в российской истории. Ну, хотя бы, можно вспомнить о том, что в 1907-м году по англо-русскому соглашению Персия была разделена на «сферы влияния». В российскую сферу вошла вся северная половина страны. В том же самом Энзели возник «русский поселок», как его называли — «персидский Харбин», в котором почти все принадлежало известной русско-армянской семье Лианозовых. Эта семья в Энзели торговала черной икрой, в Баку занималась нефтью, а в Москве построила знакомый всем поселок Лианозово.

Но начинается русский интерес к южному берегу Каспия намного раньше. В 1722-23 гг., сразу после окончания Северной войны со Швецией, Петр Алексеевич создал на Волге большой флот, с которым пустился на завоевание Кавказа и южного Прикаспия. Государство шахов было к тому моменту полуразрушенным, его покоряли турки, афганцы и вот — русские. В сентябре 1723 года в Санкт-Петербурге персы подписали договор, по которому Россия получила Дербент, Баку, Решт, провинции Ширван, Гилян, Мазандеран и Астрабад, вплоть до нынешней туркмено-иранской границы. Удержать это все Российская империя тогда не сумела и к 1735 году вернула указанные города и провинции иранскому шаху.

Но и Петр Преобразователь в этом не был первым. Еще в царствование его отца разбойничий атаман Степан Разин недалеко от Энзели сжег весь шахский флот и разграбил побережье. Тут-то он и прихватил знаменитую по популярной песне княжну, которую потом утопил в Волге.

Что до продолжения, то в 1941 году советские и британские войска оккупировали Иран, Реза-шаха отправили на отдых в Южную Африку, на трон возвели его двадцатидвухлетнего сына Мохаммеда Резу. Через Иран шла почти четверть всего ленд-лиза. В столице Ирана Тегеране союзники даже проводили свои саммиты.

* * *

Примерно в то же время Красная Армия вошла еще в одну «сферу влияния» Российской империи. По соглашениям между Российской и Японской империями, подписанным с 1907-го по 1916 год, за японцами остались Корея и Южная Манчжурия, а Северная Манчжурия с железной дорогой от Забайкалья через Харбин до Владивостока и Внешняя Монголия признавались российской сферой интересов.

Параллельно с этим русские утверждались во Внешней Монголии — Халхе. В Китае бушевала Синьхайская революция. Было явно не до того, что к северу от пустыни Гоби. Воспользовавшись этим, монгольские князья и видные ламы выбрали своим главой Верховного ламу Богдо-Гэгэна и в декабре 1911 года провозгласили его ханом Монгольского государства. Фактически это было объявлением о независимости Внешней Монголии. Можно предположить, что это было заранее согласовано с российскими представителями.

Во всяком случае, в конце следующего, 1912 года был подписано российско-монгольский Договор о дружбе, в котором Китай просто не упоминался. Новые послеманчжурские правители Китая подписали с Российской империей в конце 1913 года договор, в котором Внешняя Монголия признавалась автономной провинцией Китайской республики. Признавалось и правительство Богдо-Гэгэна.

Согласование позиций шло с большим трудом, но в 1915 году был подписан Кяхтинский договор, признававший власть Богдо-Гэгэна, формальный верховный китайский суверенитет над Внешней Монголией и, фактический российский протекторат над ней. Вроде бы все устаканилось, но в 1917-м Российской империи не стало, а Временному правительству было никак не до Монголии, как и большевистскому правительству Центросибири и, наконец, колчаковской власти.

Воспользовавшись этим, китайские милитаристы из Аньхойской клики в несколько приемов оккупировали Внешнюю Монголию и объявили об отмене автономии. Их поддержали многие князья и часть лам. Новая китайская администрация декларировала строительство большого числа железнодорожных линий, чуть ли не больше, чем в самом Китае, а также переселение нескольких миллионов китайцев-ханьцев и освоение под земледелие большого количества земель в Халхе. Что-то вроде позднейшего советского «освоения целины». Богдо-Гэгэн оказался в оппозиции этой администрации.

В октябре 1920 года во Внешней Монголии появился новый фактор. Часть колчаковской армии, Азиатская дивизия генерал-майора (колчаковского производства) барона Романа Унгерна вторглась в страну со стороны Даурии. Сначала в октябре-ноябре китайские войска дали ей отпор, взять Ургу не удалось. Но потом отряд Унгерна отошел, пополнился отступавшими из Сибири колчаковцами, небольшими отрядами монгольских ханов. Теперь у барона было примерно полторы тысячи бойцов. У китайцев было около семи тысяч. Но по всему опыту русско-китайских столкновений за историю войск унгерновцев было достаточно для победы. Так и получилось, один отряд освободил Богдо-Гэгэна, остальные с боем заняли Ургу, захватив все оружие и военные запасы. За февраль 1921 года китайцы были полностью изгнаны из Внешней Монголии. Роман Унгерн получил за это от атамана Семенова погоны генерал-лейтенанта, а от Богдо-Гэгэна звание хана.

На этом можно было бы и успокоиться, Богдо-Гэгэн правил своими монголами, а барон поселенцами из России. Но в голове у новоиспеченного хана была мечта о воссоздании кочевого государства от Каспийского до Желтого моря. Он уже женился по православному обряду еще в 1919 году на маньчжурской принцессе из низложенной в Китае династии Цинов. Тут были некоторые сложности, связанные с тем, что жених не владел ни китайским, ни маньчжурским языками, а невеста не знала ни слова по-русски. С грехом пополам объяснялись по-английски. Скажем прямо, что веке в XI или XII мечта об империи могла бы реализоваться. Но на дворе был ХХ век, Чингисханы были не в употреблении.

Барон повел свои войска на Забайкалье, где в тот момент правила «розовая» Дальневосточная республика. Войска двигались вдоль реки Селенга на Верхнеудинск, теперь он называется Улан-Уде. Уже в первых захваченных ими селениях унгерновцы устроили еврейский погром, как и в ранее захваченной Урге. У их предводителя антисемитизм был в клинической форме.

Но теперь армия барона наткнулась не на полуанархические отряды красных партизан, как было раньше. Против нее стояла в маскарадной «народноармейской» форме с красно-синими петлицами 5-я красная армия, победительница Колчака с броневиками, артиллерией и пулеметами. Белые были наголову разбиты и отступили назад во Внешнюю Монголию. Красные войска под командованием комдива Константина Неймана заняли Ургу и поставили там при формальном сохранении власти Богдо-Гэгэна правительство из пробольшевистских монгольских революционеров во главе с Сухэ-Батором. Остатки унгерновцев взбунтовались против своего предводителя, а их монгольский дивизион связал барона и в таком виде сдал его красному отряду, которым командовал знаменитый сибирский партизан штабс-капитан Петр Щетинкин. Барона увезли в Новониколаевск, там судили и расстреляли.

В данном случае инициатива была не за Красной Армией. Она отражала нападение белых отрядов барона Унгерна. Но надо честно признаться, что из монгольских степей она не ушла. Советские войска оставались в Монголии до 1991 года. Тамошние части вполне официально считались войсками Забайкальского военного округа.

* * *

Чтобы начать следующую историю мы ненадолго отвлечемся и вспомним знакомство Шерлока Холмса с доктором Ватсоном. Если помните, великий сыщик сразу сказал Ватсону: «Вы, я вижу, возвращаетесь из Афганистана». Но для такого вывода мало было бы дедуктивного метода. Надо было еще и прочитать в газете о том, что в этой стране идет война. Ну, конечно, «Таймс» много писал об этом. Но вот найти в «Правде» или «Известиях» 1929 или 1930 года упоминание о действиях РККА в Афганистане было невозможно. Эти действия не могли, конечно, быть тайной для самих афганцев, да и в европейских или американских газетах об этом писалось. Но вот для населения СССР это держалось в стррашной тайне. Впрочем, вы и сами, наверное, помните, что в тех же органах и в восьмидесятых в основном описывалось, что «ограниченный контингент» в той же стране по большей части помогает кабульскому правительству в ликвидации безграмотности и дорожном строительстве. Хотя гробов оттуда приходило что-то многовато для такой деятельности.

Но вернемся в 1929 или даже более ранние годы. Когда в 1919 году на престол эмира Афганистана взошел Аманулла-хан, то он почти сразу объявил о независимости от Британской империи. Началась война, описанная хотя бы Н. Тихоновым в «Афганской балладе». В 1921 году британцы признали независимость, но и сильно сократили финансовые дотации Кабулу. Аманулла стал искать других доноров. В частности, он с 19-го года установил дипломатические отношения с Москвой. Свое письмо он адресовал «Его Величеству Ленину». Собственно, на начало 1920 года у Советской России только и были дипломатические отношения что с Эстонией и Афганистаном.

Аманулла подхватил вирус вестернизации подобно русскому Петру Преобразователю, японскому микадо Мэйдзи, гавайцу Камеамеа. Он принял конституцию, разрешил куплю-продажу земли, заменил натуральные подати денежными, начал реформу армии. Было объявлено об обязательности начального обучения за счет государства, открыты центры профессионального обучения типа колледжей, были даже открыты женские школы, шла подготовка к созданию в Кабуле университета.

Как всегда, народ, который хотели вести к прогрессу, резко выступал против. Типа — «Не выводи нас к свету из милой египетской тьмы». Особенно это усилилось после возвращения падишаха вместе с шахиней из поездки по европейским странам в 1926-28 гг. К слову, мой отец, которому тогда было 16 лет, рассказывал какое впечатление произвел визит Амануллы в Советский Союз, как они все были шокированы обращением Председателя ВЦИК Калинина к гостю «Ваше Величество».

Дома, в Афганистане шок вызвали европейские газеты с фотографиями коронованной четы. На них королева Сорейя Тарзи была без чадры и в европейском платье. Это вызвало смуту среди части кочевых пуштунов и особенно среди городских таджиков и узбеков. Во главе взбунтовавшихся против короля войск оказался дезертир из королевской армии таджик Бачаи Сакао. Упомянутый дезертир был обьявлен ханом под именем Хабибуллла. Начались уничтожение всего европеизированного при прежнем правительстве и массовые убийства шиитов. Аманулле в результате пришлось отречься от престола и бежать в Кандагар, на земли своего родового племени гильзаев. Оттуда он начал поход на Кабул, чтобы вернуть свой трон.

У Советского Союза был Договор о дружбе с королевским афганским правительством с 1921 года, но он не предусматривал военного союза. Тем не менее, доброе сердце кремлевских вождей не перенесло обиды, нанесенной дружественному королю каким-то неграмотным дезертиром. Через Аму-Дарью переправились и начали наступление на Кабул переодетые в афганскую форму красноармейцы. Было их немного, примерно две тысячи, но к ним еще присоединились воины из племени хазарейцев. Это афганцы монгольского происхождения и шиитского вероисповедания, новая власть стала их преследовать. Командовал этим воинством известный по Гражданской войне как командир дивизии Червоного Казачества Виталий Примаков. Он уже имел опыт работы военным советником у Сун Ят-сена в Китае и военным атташе у Амануллы-хана в Кабуле. Здесь и для этой операции он был переименован в «турецкого офицера Рагиб-бея».

На стороне отряда было супероружие 20-х годов — вооруженные пулеметами и бомбами самолеты «Де Хэвиленд». Причем советские летчики поленились закрасить красные звезды на крыльях. Впрочем, «войска Амануллы» ходили в атаку с русским криком «Ура!» Афганские войска были сокрушены и отряд Примакова довольно быстро занял второй по населению город Афганистана Мазари-Шериф.

Но теперь возникли проблемы. Город был окружен верными Хабибуллле войсками, к которым на помощь пришли укрывшиеся за рекой от красных бухарские и ферганские басмачи. Примаков сообщал по начальству, что у него нет сил, чтобы снять блокаду, просил прислать помощь: дополнительный кавэскадрон, авиацию, ипритовые снаряды. Иприта ему не дали, но послали на помощь еще 400 кавалеристов под командованием Ивана Петрова, здесь фигурировавшего как «Зелим-хан».

Самого Примакова отозвали на срочном авиарейсе в Союз, где ему предстоит недолгий брак с Лилей Брик, должности военного атташе в Японии, заместителя командующего Северо-Кавказского и Ленинградского военных округов, суд и расстрел, как участника «антисоветского троцкистского военно-фашистского заговора». Ну, этого вообще мало кто избежал.

В общем, афганцев и басмачей удалось опрокинуть, взять еще несколько городков, но из Кандагара пришло известие, что Амануллла решил прекратить борьбу и отправился на ПМЖ в Швейцарию. Пришлось и красноармейцам разворачиваться и возвращаться через Аму-Дарью в СССР. Примерно там же, где через шестьдесят лет вернулся на Родину советский «ограниченный контингент» под командованием генерал-лейтенанта Громова. Пролетарская власть наградила участников этой «костюмированной операции» тремя сотнями орденов Боевого Красного Знамени, для Примакова-Рагиб-бея это был третий, показав этим, что они со своей стороны сделали все, что смогли в тех условиях.

Добавим, что в следующем, 1930 году РККА снова пересекла границу Афганистана. На этот раз в полном согласии с официальным Кабулом. К этому времени падишах Хабибулла уже сложил свою буйную голову, а во главе королевства его сменил Мухаммед Надир-шах из того же рода Баракзай, что и прогрессист Аманулла. Его подданных на севере страны беспокоили укрывшиеся там басмачи из советской Средней Азии. Наиболее влиятельным среди них был узбекский курбаши Ибрагим-бек. А уж как те же басмачи беспокоили Советскую власть, которая как раз в ту пору затевала коллективизацию — и не расскажешь.

Договорились и в начале лета кавалерийская бригада РККА под командованием комбрига Акопа Мелкумяна пересекла Аму-Дарью и, не встречая сопротивления афганской армии прошлась по кишлакам, где жили эмигранты-басмачи. Вожди басмачей правильно поняли ситуацию и ушли в горы. Красноармейцы уничтожали мелкие отряды, а также сжигали кишлаки, где жили их противники, забирали с собой скот и хлебные запасы. Всего было убито 839 басмачей, в том числе несколько видных религиозных деятелей, окормлявших эмигрантов, и сожжено около десяти кишлаков. Афганцев не трогали, и они с удовольствием прибрали себе землю, воду и остатки имущества тех, кто укрывался в их стране. После этого кавбригада с победой вернулась к себе на советский берег, потряв за время операции одного утонувшего на переправе красноармейца и привезла двоих раненых. Как видим, счет был «всухую».

Для полноты картины вспомним о том, что и в 1929 году Российская власть не впервые проявила интерес к Афганистану. Уже Павел I с Наполеоном собирались здесь двинуть донских казаков Платова для завоевания Индии, а в 1885 году российские войска заняли Кушку и при этом довольно сильно побили не желавших уступать афганцев. Так что и тут СССР шел по уже проторенному императорской Россией пути.

* * *

«Шалить» на европейских границах РККА не решалась. Слишком хорошо в памяти и армейского руководства и Политбюро остался лихой поход Тухачевского на Варшаву и быстрое унизительное отступление после «Чуда на Висле», закончившееся Рижским миром. Поэтому здесь если что-то и происходило, то, скорей, выглядело как «гибридная война». В качестве примеров можно привести Перводекабрьский коммунистический путч 1924 года в Таллинне или Татарбунарское восстание в том же году в Бессарабии. Красная Армия там никак не появлялась. На советско-польской границе стороны обещали, среди прочего, «уважать государственный суверенитет друг друга, взаимно отказывались от вмешательства во внутренние дела, от враждебной пропаганды, обязывались не допускать на своих территориях образования и пребывания организаций и групп, деятельность которых направлена против другой стороны». Реально с польской стороны на советскую наезжали вооруженные отряды атамана Тютюнника, Булак-Булаховича, проникали террористы монархистов и Бориса Савинкова. Савинков, как известно, и сам попался ГПУ при переходе границы. С советской стороны действовали подготовленные отряды Орловского, Ваупшасова, Мухи-Мухальского.

Но регулярные части Красной Армии границу не пересекали. Да это не соответствовало бы и теоретическим представлениям о ходе европейской революции. Она должна была начаться в Берлине, Гамбурге, Лейпциге. А уж потом войска Советской Германии и Советской России должны были соединиться, оставив «мокрые места» от стран «санитарного кордона». В общем, военная деятельность в Европе пока исключалась. Об Иране, Афганистане и Монголии мы уже говорили. Турция Кемаля в ту пору была некоторой загадкой-то ли союзник против империалистов, то ли полуфашистская диктатура, убивающая и бросающая в тюрьмы своих коммунистов. Остается Китай.

* * *

Китай долгое время был географическим понятием. Он после падения Цинской империи и недолгого правления Юань Ши-кая разделился на провинции, где правили местные генералы-«ворлорды». В наиболее близких к советским границам Синцзяне и Маньчжурии было много отступивших с «красной» территории русских белогвардейцев. Недалеко от границы за рекой Аргунью в нынешней Внутренней Монголии был район, известный как Трехречье и населенный, в основном, русскими. Частью приехавшими еще до Русской революции крестьянами, частью ушедшими от красных забайкальскими и даже оренбургскими казаками. Сегодня в Китайской Народной республике там существует автономная Эньхэ-Русская национальная волость, хотя в конце 40-х годов после победы Мао Цзе-дуна большинство русских, как и во всем Китае, было насильно репатриировано в СССР.

В Синцзяне почти все русские были ушедшими за рубеж белыми. Это очень нервировало советских начальников, особенно местных, среднеазиатских. Если ликвидация атамана Дутова была в чистом виде операцией ЧК, то объединившихся под командованием генерала Бакича более десяти тысяч казаков около города Чугучак на чекистскую провокацию было не взять. Но эти люди представлялись угрозой и местным китайским властям. Дело было согласовано до мелких подробностей относительно того, кому достанутся трофеи, кто поставляет боеприпасы, а кто продовольствие. И, с согласия китайцев, сначала в Чугучак через границу вошла советская пехотная бригада. Все белоэмигранты к тому времени уже ушли через перевал, заняли там городишко Бурчум и весь Алтайский округ. Через некоторое время, так же с согласия китайских властей туда направилась кавалерийская бригада комбрига Собенникова. Белых она не уничтожила, хотя победная реляция была направлена в Ташкент, но, во всяком случае, заставила уйти в горы, откуда те перебрались в Западную Монголию.

31 мая 1924 года с правительством Китайской республики (им считалось правительство в Пекине под контролем маньчжурских и других северокитайских ворлордов) было подписано «Соглашение», по которому восстанавливались дипломатические отношения, СССР отказывался от российских концессий в Харбине, Тянцзине и Ханькоу, Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) от Забайкалья до Приморья оставалась советской собственностью и под советским управлением, но никакой экстерриториальности, российской администрации и юстиции в зоне дороги не было.

На радостях от возврата дороги советская власть тут же уволила без компенсации прежних руководителей Хорвата, Остроумова и других. Но те подали в китайский суд и все-таки получили выходное пособие. На будущее было принято и согласовано с китайцами решение о том, что на КВЖД могут работать только советские либо китайские граждане. Естественно, это привело к тому, что число советских граждан в Маньчжурии стало быстро увеличиваться. Вообще, Харбин стал единственным в мире заметным городом, где советские граждане вполне мирно уживались с белоэмигрантами. При этом он был совершенно русским городом с собором, с гимназиями и всеми деталями российской провинциальной жизни.

Окончание
Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Сергей Эйгенсон: От тайги до британских морей

  1. Уважаемый Выпускающий редактор, я прочёл Ваше замечание ПОСЛЕ того, как написал свой комментарий. Кажется, всё понял — и благодарен. Но Вы можете убедиться (малограмотный в делах интернета — не знаю, как Вам объяснить), что ответить я мог только вот так. Т.е. не могу пройти обычным путём. Я, едва ли не впервые, написал (не желая вступать в пустую дискуссию) два слова анонимно — но почему-то наглухо застрял.
    Может быть, виноват. Но в чём?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.