Элла Грайфер

Глядя с Востока

35. В чужом пиру похмелье

Георгий наш святой во время оно,

Спасая девушку, убил копьём дракона.

Дракон был выдуман, святой Георгий тоже,

Но, может, девушка жила на свете всё же?

Из переводов Маршака

Есть в Интернете такая безобидная игра: рассылается по электронной почте всем двоюродным родственникам и троюродным знакомым серия умилительных картинок (пейзажики, зверушки и т. п.) с душещипательно-банальными поучениями, типа «меньше злись – дольше проживешь» с припиской: кто сегодня же разошлет это чудо еще по десяти адресам, непременно получит приятный сюрприз.

Но в этом году по той же схеме начали ко мне приходить сообщения совсем другие: на тему… Холокоста. То тексты пришлют, то статистику, то фотографии с настойчивой просьбой распространить, разослать, дабы противостоять забвению и отрицанию. Сознаюсь сразу: рассылать я не стала. Обладатели адресов, по которым я разослать могу,  либо все это знают не хуже меня, либо не знают, потому что им про это не интересно. А тиражи рассылки ни для кого, извините, не аргумент. В Москве вон до сих пор улица Героев-Панфиловцев (которых 28) есть, притом, что самих их в природе никогда не существовало. Что же до отрицания Холокоста… Прежде чем с ним бороться, стоило бы, как минимум, выяснить, почему его вся Европа так дружно преследовала в уголовном порядке.

Во всяком случае, не от избытка общегуманистического сочувствия к жертвам, иначе точно также преследовалось бы отрицание людоедских «свершений» Сталина или Мао. Какая, в сущности, разница, по расовому или по классовому принципу убивают невинных людей? Пусть Холокост действительно самый бесчеловечный из всех геноцидов прошедшего века, он все же не более чем «первый среди равных» – сходства между всеми этими бойнями куда больше, чем различий. И не от пылкой любви к истине: в Англии, говорят, вполне легально существует и идеи свои пропагандирует общество сторонников плоской земли, и никого это особенно не волнует. А что волнует, т. е. наносит кому-то ущерб, на то есть в уголовном кодексе статьи, про ложь и клевету. Так почему бы, в конце концов, тех же отрицателей Холокоста по ним бы и не судить? Кому и для чего дополнительный закон понадобился?

Ответ на этот вопрос подсказал мне недавно не кто иной, как президент России, господин Медведев, собственною персоною. Он тоже закон решил издать – о борьбе с интерпретациями Второй Мировой, наносящими ущерб интересам России, иными словами, разрушающими мифологическое пространство, некоторый виртуальный «дом», в котором (по мнению господина Медведева) комфортно себя чувствует русский человек. Так вот, если неевреи целых полвека столь упрямо отстаивали (и даже преувеличивали!) уникальность Холокоста, значит, была она необходимым элементом их собственного мифа. Это был вариант известного мифа Георгия-Победоносца. В роли дракона выступал нацизм, в роли Георгия – антигитлеровская коалиция, а роль бедной девицы досталась, естественно, нам. Чем девица несчастнее, тем величественнее подвиг ее спасителя, а коли-ежели выяснится, что такого злодея как тот дракон ни прежде не бывало, ни в будущем не может быть, естественно оказывается, что и витязя доблестнее нашего Георгия никогда не бывало и не будет НИКОГДА.

Обратите внимание на это самое «никогда». Тут вам и уверенность в собственной непобедимости, и нравственное превосходство, и возможность осчастливить все человечество навязыванием своих общественных структур, и вера в способность ялтинско-ооновской системы обеспечить навеки на земле мир и в человецех благоволение. Не важно, что на самом деле Вторая Мировая и события вокруг нее не очень-то походили на эту благостную картинку. Что накануне возникали и распадались самые причудливые союзы и договоры, что Англия и Франция предали Чехословакию, а Сталин с Гитлером Польшу делил, что до последней минуты колебался Запад, кого из двух тоталитарных монстров счесть наименьшим злом, и что выбор некоторых народов т. н. лимитрофов с окончательным выбором Запада совпадал не всегда.

«Девице» нашей, прямо скажем, повезло, что не успел «дракон» ее докушать, но поверить, что «доблестный рыцарь» сражался ради  ее спасения – это уж надо быть вовсе институткой, в обморок падающей при виде голого козла. Достаточно вспомнить британские корабли, заворачивавшие суда с беженцами от берегов Палестины прямиком в Освенцим, или докладную тов. Щербакова насчет музыкантов некоренной национальности.

Абсолютное большинство жителей Европы и поныне убеждены, что именно они (точнее, их недалекие предки) были, ах, так растроганы страданиями бедных евреев, что подарили им государство Израиль… На самом-то деле переселение евреев на историческую родину началось примерно за век и интенсифицировалось за полвека до всякого Холокоста, а при решающем голосовании в ООН в 1947 году Франция, Голландия. Бельгия и Люксембург «за» проголосовали лишь под американским давлением со второй попытки, а Британия так и воздерживалась до самого конца.

Но миф – он и есть миф, соотношение его с действительностью идет не через истолковываемые (иногда даже просто вымышленные) им события, а совсем по другой линии. Функция его – не повествовать о прошлом, а настоящее объяснять, и пока настоящее худо-бедно такому объяснению поддается, он годен к употреблению. Покуда была западная цивилизация на коне, в латах Георгия смотрелась она неотразимо, а потому и рассказы «девицы» о пережитых ужасах и доблестных спасителях принимались везде «на ура». Слушатели утирали слезы умиления от собственного великодушия и героизма, не скупились на конфеты, цветы и новые музеи Катастрофы.

Но времена меняются. По обстоятельствам, от Холокоста не зависящим, развалилась ялтинская система, ООН блестяще демонстрирует полную неэффективность, и вот уже вчерашний доблестный рыцарь готов распоследнему Арафату смиренно дань платить. При таком раскладе наша вечно ноющая девица не умиление уже вызывает, а раздражение, и словам ее, независимо от реальной их достоверности, веры нет. Тем более что в мифологическом пространстве она из заплаканной институтки все более преображается в крепкого парня, что под прицелом автомата держит разбойников, страх и трепет внушающих старушке Европе, давно уже на ночной чепчик сменившей златоблещущий шлем. Да как же смеют какие-то евреи занюханные бороться за жизнь, когда благородный Запад так поэтично склоняется к очарованию смерти! Нет, нет, причём тут антисемитизм? Они и еврея принять готовы с распростертыми объятиями, если только он наивысшей доблестью самоубийство согласится считать. Симону Вайль, вон, с руками отрывают – она же вам не Голда Меир! Так что не трудитесь, граждане, ваши материалы по нееврейской общественности рассылать – отцвели хризантемы в саду.

Что же касается евреев… Евреев эта история касается непосредственно и прямо, независимо от европейской мифологии и ооновской эффективности. Не только потому, что Холокост – часть не чьей-нибудь, а вот именно нашей истории, как общественной, так и личной, семейной, но и потому, что история эта продолжается, и настала уже пора выходить из образа наивной институтки, в полной безопасности под покровительством доблестного витязя. Не в том проблема, насколько хорош или плох для нас был ныне уходящий европейский миф Холокоста, а в том, что статус героя чужого мифа нисколько не избавляет от необходимости иметь еще и свой. Нам Холокост забывать нельзя, но вот вопрос – а как его помнить?

Современники и жертвы Катастрофы забыть ее не могли просто из-за эмоционального потрясения, но эмоции по наследству не передаются. Ахи и охи не впечатляют молодежь, скорее, наоборот – с учетом подросткового нигилизма. Передать можно только понимание, истолкование, если угодно – миф, уроки прошлого, которые пригодятся в будущем. Так вот, процесс перехода от эмоции к осмыслению у нас еще в самом начале. И запоздал он именно из-за нашего стремления не противоречить ни в чем мифу европейскому, продолжить ассимиляцию, как можно гармоничнее вписаться в ментальность Запада. Ведь Европа так сочувственно вздыхала, в кои-то веки отвела нам в своей мифологии положительную роль, бия себя в грудь, восклицала: «Это не должно повториться!»…

Немного, к сожалению, нашлось среди нас циников, подобных Ханне Арендт, заметившей, что однажды случившееся может с таким же успехом случиться еще раз, ибо причины никуда не исчезли. Большинство клюнуло на приманку «послеосвенцимского» статуса в надежде избавиться от вечной роли «мальчика для битья», тем более что и европейцы, со своей стороны, тоже не лицемерили, а вполне искренне уверовали в свой образ Георгия на белом коне…

…Нет, не буду я рассылать евреям те документы и фотографии. С удовольствием послала бы им вместо этого цитату, несколько менее известную в нееврейском мире:

Если не ты за себя – кто за тебя?

Если не ты – то кто же?

Если не сейчас – то когда же?

2009