Элла Грайфер

Глядя с Востока

42. Окончательное решение немецкого вопроса

Спор о возможности, уместности, справедливости, допустимости и т.д. и т.п. примирения с немцами не вчера начался и кончится не завтра. Моя собственная родная тетя вот уже десять лет как успешно живет в Германии, а любимая учительница иврита, дочь марокканского раввина, недавно сказала мне, что возможности жить в Германии для еврея представить себе не может. Сама я в Германии прожила два года в гостях у совершенно христианских (действительно христианских, глубоко верующих!) друзей, а насовсем не осталась только из глубокого убеждения, что как бы ни было хорошо в гостях, жить надо, по возможности, все-таки дома.

Дискуссия эта, на самом деле, – очень многослойная. Кроме, скажем так,  «практически-эмоционального» поднимаются и вопросы принципиального характера: можно ли ТАКОЕ простить, хорошо ли прощать ТАКОЕ, и всех ли ИХ в ЭТОМ считать виновными. Нашумевшая книга про «Добровольных помощников Гитлера» утверждает, что все они сволочи и издревле были людоеды, а другие, наоборот, считают, что прошлое – прошло, а грех ксенофобии, в сущности, и евреям свойственен не менее (если не более), чем прочим народам.

Что ксенофобия у евреев или цыган развита больше, чем у тех же русских или французов – об этом двух мнений быть не может. Только вот – хорошо это или плохо?

***

Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец-лакей,

и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его

нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели

отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими

непривычными, неловкими руками станешь ходить за

отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой

человек… Пока Россия была здорова, ей мог служить

чужой, и был прекрасный министр, но как только она в

опасности; нужен свой, родной человек.

Л.Н. Толстой «Война и мир»

Корень ксенофобии – в различении «свой\чужой», без которого немыслима никакая общность. Если наша мама не самая красивая, значит – неладно в семье. В недавнем нашем околодиссидентском прошлом самые радикально-демократические требования высказывались в кружках наиболее снобистских, замкнутых и гордых своим утонченным интеллектуализмом. Новичку приходилось употреблять усилия (иной раз – значительные), подавая сигнал «Я —  свой»,  чтобы завсегдатаи согласились признать его таковым.

Опыт показывает, что без снобизма не создается ни наука, ни искусство, ни даже простая бытовая культура. К тому же, на протяжении жизни одного поколения серьезных результатов не достичь, так что этот самый снобизм необходимо передавать по наследству, с детства воспитывать, подкрепляя афоризмами типа: «Береги платье снову, а честь смолоду».

Ограждение, отгораживание культур друг от друга не потому необходимо, что одна лучше другой, а потому, что без ограды не выживет ни та, ни другая. Я этот текст пишу сейчас по-русски, могла бы и по-немецки, и даже, если очень обнаглею, на иврите попробовать, но вот не сделав предварительно выбор, не решив, на каком языке остановиться, я бы вообще никакого текста написать не смогла. Притом, что, как всем известно, языки влияют друг на друга (в современном иврите иной раз ой как чувствуется родной язык Бен-Йегуды, а в русском полно старых немецких заимствований!) на трех языках разом ничего вразумительного не скажешь. То же и с культурами.

Даже при самом поверхностном, дилетантском ознакомлении с материалами т.н. «иудео-христианского диалога» в глаза бросается обилие общего, сходного, близкого с обеих сторон, но обе стороны, словно сговорившись, в упор не замечают этого сходства. А ведь не глупы эти люди и далеко не невежественны. Значит, происходит у них какое-то фрейдовское «вытеснение». Видимо, осознание общности грозит нарушить какие-то священные, дорогие им табу. И возможно, не так уж они неправы…

Полный отказ от ксенофобии приводит к утере культуры, будь то национальная, сословная или религиозная, к распадению общности, а на уровне индивидуальном нередко еще и к такому неприятному явлению как самоненависть, известную по ассимилированным евреям, но на самом деле свойственную не им одним. Культура беззащитного меньшинства, не уверенного в своей безопасности, действительно более склонна к ксенофобии и  перегибанию палки, и не случайно мудрецы Талмуда именно в диаспоре так старательно строили ограду вокруг Торы. Ничего не поделаешь: наши недостатки суть продолжение наших достоинств.

…Да, да, слышу уже, слышу возмущенные голоса, взывающие к демократии и мультикультурализму. Ну что же… поговорим за мультикультурализм.

***

Если бы губы Никанора Ивановича

да приставить к носу Ивана Кузьмича,

да взять сколько-нибудь развязности,

какая у Балтазара Балтазарыча, да,

пожалуй, прибавить к этому еще

дородности Ивана Павловича…

Н.В. Гоголь

Во Франции бушуют страсти! Девицы-мусульманки желают во что бы то ни стало в школу ходить в платках, а мосье Ширак требует, чтоб демонстрировали непременно прическу. Убедительные аргументы имеются у обеих сторон: Шираку дорога традиция просвещенческого, светского государства, а девицам не менее дорога родная традиция, в которой религия определяет весь жизненный уклад человека и общества. Лично мне позиция Ширака, разумеется, дороже и ближе, но как-то вот нет у меня уверенности, что и все остальное человечество обязано подстраиваться непременно под нас.

Годов эдак назад тому сотни три была еще возможна иллюзия, что фанатизм, нетерпимость, стремление всем и вся навязать свои взгляды и образ жизни связаны с религиозностью. Двадцатый век в полной мере показал, насколько универсальны такие явления. Нынче уже всеми признано, что колонизаторы, гордо неся свою цивилизацию другим, благодетелями мнили себя напрасно.

Но ведь и сегодня, гордо провозглашая мультикультурализм, внуки их не задумываются, что он – порождение той же самой цивилизации, которая, как  уже выяснилось, подходит не всем. Что есть на свете люди (да как бы еще и не большинство!), фундаментализм предпочитающие вседозволенности, а коллективизм – одиночеству. И не хотят они никакой демократии, и прав человека не хотят, а хотят вовсе круговую поруку. Недостатки, как и достоинства, у всякого жизненного уклада свои, и каждый человек выбирает те достоинства, что ему важнее и, соответственно, те недостатки, с которыми ему смириться легче. Чаще всего – просто в силу привычки, поскольку объективных критериев для такого выбора в природе не существует.

Есть, правда, у Ширака один аргумент, с которым спорить трудно: Во Францию приехали – так будьте любезны по французским законам жить! Вполне резонный аргумент, только вот мультикультурализмом-то он как раз и не пахнет. Это та самая идея Моисея Мендельсона: коль скоро живем мы в Германии, так на улице будем немцами, а евреями – только дома. Исходная предпосылка: Германия – страна немцев, они себе ее обустроили, правила игры выдумали, как им удобно, и если мы с ними желаем на их поле играть, то иначе как по их правилам это получиться не может.

Альтернатива такой политике – только одна, Мендельсону с детства знакомая. В исламской традиции она именуется дхиммой (или зиммой – не знаю, как правильно), а в Европе именовалась когда-то «рабы короны»: культурно-национальная автономия под покровительством и с разрешения местной власти при условии строго дозированных и обговоренных контактов с населением, попросту говоря — гетто. Обыкновенно это связано с потребностью в определенных специальностях, за которые не умеют, либо не хотят браться представители «коренной» национальности. Вот и все. Любой реальный вариант легализации безземельных нацменьшинств неизбежно будет  располагаться в какой-либо точке прямой, соединяющей эти две экстремы.

Мультикультурализм – это круглый квадрат, вечный двигатель и сапоги всмятку. Невозможно в одной стране жить по галахе, по шариату и по сталинской конституции одновременно. Можно в законодательном порядке предоставлять желающим евреям отгул на Йом-Киппур, но невозможно всенародный праздник устраивать и на Рождество, и на Пурим. Какая-то культура, чья-то традиция все равно будет главной, а прочие – терпимыми в том объеме и на тех условиях, которые она предоставит им. Англосаксонская традиция терпимее и шире французской, поэтому в Америке «платочных трагедий» не возникает и не возникнет, покуда она является господствующей.

А что будет, если она ею на каком-то этапе быть перестанет? Смотря по тому, что придет ей на смену. В Древнем Риме, к примеру, этнические подвижки, с постепенным вытеснением латинской и доминированием восточной (сирийской) культуры привели к замене весьма терпимой доктрины Pax Romana христианством, в те времена весьма агрессивным.

***

И настанет година свободы,

Сгинет зло, сгинет смерть навсегда,

И сольются в одно все народы

В мирном братстве святого труда.

Рабочая марсельеза

Никто этому не верит, а между тем – экспериментальный факт: в столь дорогом и близком нам антисемитизме ксенофобический компонент основным не был никогда, а уж в последние века с их интенсивной ассимиляцией и всеобщей унификацией – и вовсе почти что сошел на нет. Как вы думаете, кто скорее вызовет у современного европейца реакцию ксенофобическую: ассимилированный еврей, которого иной раз и не углядишь без анкеты, или араб, под окном возводящий мечети и организующий массовые демонстрации с требованием не мешать ему откручивать голову Салману Рашди или упаковывать дочку в платок? А за кого эта самая Европа в арабо-израильском конфликте стоит? Кого всегда и во всем считает виноватым?.. Вот то-то и оно!

Основой антисемитизма в европейском обществе был и остается комплекс переноса вины, или, другими словами, поиск «козла отпущения». В разное время, в разных местах на него накручивались разные ксенофобические, экономические, религиозные или политические довески – смотря какие проблемы были доминирующими. Потому что в коллективном сознании (а пуще того – в коллективном бессознательном) европейцев еврейская кровь была и остается наиболее надежным средством решения всех на свете проблем.

В двадцатом веке, когда в моду в очередной раз вошли апокалипсисы, она, естественно, потребовалась в больших количествах для сотворения нового неба и новой земли. Теоретическое обоснование соответствующего магического действа разработано было в Германии, она же взяла на себя и организацию захватывающей мистерии. Но почему же именно Германия? Ведь по единодушному свидетельству историков она была далеко не самой антисемитской страной Европы, да и евреев на душу населения в ней приходилось сравнительно немного…

…А вот, не приходило вам в когда-нибудь в голову поинтересоваться, с чего это вдруг с 1917 года во главе антибуржуазной «мировой революции» встала Россия, в которой буржуев этих было раз, два – и обчелся (да, кстати, и по сю пору прижиться они там не могут никак)?

«Еврей» Гитлера – такой же фантом, как и «буржуй» Ленина. Не реальный враг или хотя бы «чужак» за ним стоит, а проблемы, для которых реального решения не находится, а потому – срочно требуется объяснение фантастическое и соответствующий «виновник». Не была Россия никогда страной самой пролетарской, также как Германия самой антисемитской никогда не была, а просто были они обе в тот момент в самом глубоком кризисе. Можно без труда объяснить, почему в Германии в жертву выбрали именно еврея, но сама по себе потребность в жертве антисемитизмом не объясняется. Не так уж сложно выяснить, почему подошел России «классовый враг», но у ГУЛАГа – не в том причина.

Помните трогательную историю про какого-то из главарей Третьего Рейха (уж не Гиммлера ли?), что в лагере смерти в обморок хлопнулся?  Не доставляли ему, значит, массовые убийства никакого удовольствия. Но за идею… сами понимаете, приходится стиснуть зубы! Известны случаи, когда каких-то евреев, чаще – личных своих друзей и знакомых – какие-то, даже весьма высокопоставленные, нацисты спасали. А стало быть, за их верой в необходимость «окончательного решения» ксенофобия стоять никак не могла.

С другой стороны, доводилось мне слышать и про людей, которые в те времена, рискуя, жизнью евреев прятали, но в обморок бы упали, если бы за еврея замуж вздумала выйти их собственная дочь. Большинство спасителей наших не были вовсе филосемитами, а просто – не верили в возможность сотворения методом Холокоста нового неба и новой земли.

А почему не верили? А по-разному.

Некоторые просто из патриотизма не желали солидаризироваться с оккупантами, другие считали, что  Холокост евреев  –  неправильный, а правильный – это вовсе буржуев, еще другие за всеми идеологическими фантомами умудрялись разглядеть живого, страдающего человека. А были еще и такие, что не то что в магическую силу Холокостов принципиально не верили, но даже (как тот же Шиндлер) не верили вовсе ни в сон, ни в чох… Я не забыла, что помимо идеологического несогласия с тоталитарным людоедством еще много чего было нужно, и прежде всего – незаурядное личное мужество. Просто сейчас у нас – не про то разговор.

То есть, далеко не всегда граница проходила по линии симпатии/антипатии к живым, конкретным евреям (да, собственно, еврей и не червонец, чтобы всем нравиться), а проходила она по принятию/отрицанию тоталитарного мифа, в котором еврею отводилось место «образа врага». Против этого мифического «врага» предполагалось сплотить отнюдь не только Германию, ни и всю Европу, а в перспективе – и все человечество.

Идеология нацизма – Ханна Арендт совершенно права – с немецким национализмом не больше имела общего, чем большевизм с Прудоном. Достаточно вспомнить, что более или менее влиятельные пронацистские движения существовали и существуют практически во всех странах Европы, а с перестройкой появились они и на нашей доисторической.  Да, верно, дорваться до власти и в полном блеске себя проявить этой идеологии удалось именно в Германии, а двойнику/сопернику ее, соответственно, в России, но, честное слово, никаких оснований нет приписывать это каким-то злодейским таинственным глубинам германского (или, соответственно, русского) духа.

Так обстояло дело. Но не так оно было истолковано.

***

Суди, судья, суди меня,

Прикрыв пушок на рыле.

Ты служишь, как служил и я,

Не истине, а силе.

Ю. Ким

Германия проиграла войну. Да не демократиям западным проиграла: Францию и окрестности удалось ей быстро и легко победить, с Англией война затянулась, и не очень-то ясно было, кто – кого, а Америка в нее даже толком и вступить не успела. Нацистская Германия проиграла войну большевистской России. Можно соглашаться или спорить с Резуном-Суворовым насчет конкретных сроков и намерений Гитлера или Сталина, но обоим им, да и всякому непредвзятому наблюдателю, ясно было, что рано или поздно столкновение неизбежно: Боливару не выдержать двоих.

Оба претендовали на мировое господство, причем не столь от имени своих стран и народов, сколь от имени двух совершенно изоморфных и оттого смертельно конкурирующих мифов:  коллективные ярлыки Светлого Мессии с одной стороны и Воплощения Зла – с другой были структурно неразличимы, но наклеивались они, в силу причин конкретных, на различные группы населения.

Оба практиковали массовые убийства индивидов «неправильных» категорий не из опасения с их стороны какого-то реального вреда и даже не корысти ради, а токмо волею вождя-харизматика, указующего путь к Новому Небу и Новой Земле. Можно с полным основанием утверждать, что осужденные в Нюрнберге заслужили свою судьбу, но можно ли отрицать, что судьи их (советские, во всяком случае!) тоже лучшего не заслуживали? С разгромом Германии тоталитаризм (истинный корень зла!) уничтожен не был. И хотя дальнейшее продвижение Сталина удалось остановить (не в последнюю очередь благодаря американской бомбе), распространение тоталитарных идеологий остановить не удалось.

Но ставить вопрос таким образом – значило признать, что призрак тоталитаризма, в том или ином обличии, давно уже бродит и отнюдь не перестал  бродить по гуманной и свободной Европе. И что на самом-то деле никто еще не сумел на этого вурдалака выстругать осиновый кол. Сегодня европейские дамочки кричат ура и в воздух чепчики бросают Бен Ладену, Хуссейну и Арафату, как  бабушки их полвека назад Сталину поклонялись или от гитлеровских речей впадали в оргазм.

И как всегда, когда на вопрос «Что делать?» ответа нет, он быстренько, нечувствительным образом,  подменяется вопросом «Кто виноват?». Так что может быть более естественным, чем виноватым объявить проигравшего? А проигравшими-то были немцы… И крыть им в той ситуации было нечем: Ведь в самом деле, гнусность же сотворили, не открестишься… Да, но…

Возможно, следовало принять во внимание, что сотворяли они ее, как сказано, не корысти ради, а ради нового неба и новой земли, и вокруг этой великой цели старались Европу сплотить, и, надобно признать, не раз и не два в этом, таки да, преуспели. Но эти-то вот неприятные фактики судьям как раз и было желательно как можно скорее замести под ковер: Французы громче всех голосили, что, мол, завсегда эти боши были гады и издревле агрессоры… А сами-то, на вишийской-то половине, по первому свистку все планы перевыполнили. Столько евреев наловили, что немцы взмолились: «Умерьте, голубчики свою прыть, мы и транспорта-то еще не припасли!». Поляки рыдали и стонали, что они-де тут самые несчастные, и вовсе первые жертвы (что действительно было так!), но при всей своей пламенной нелюбви к захватчикам погромы с энтузиазмом организовывали по собственной инициативе и, как правильно рассчитывал Гитлер, с полным пониманием отнеслись к функционированию Освенцима. СССР изо всех сил «давал отпор душителям всех пламенных идей, насильникам, грабителям, мучителям людей» — понятное дело, когда этим приятным спортом занимались другие. «Держи вора!», – кричать – тактика воровская известная.

Ну, а евреи… С одной стороны, чисто психологически, про то поколение объяснять ничего не надо. С другой – была надежда, что вместе с немцами осудит Европа на сей раз и антисемитизм… Но вот этой-то надежде как раз и не суждено было сбыться. Не вместе осудили, а вместо.

***

Торжествовать пока еще не надо!

Еще плодоносить способно чрево,

Которое вынашивало гада!

Б. Брехт

Корнем зла объявить ксенофобию и национализм (особенно немецкий!), в конечном итоге, выгодно было всем: национальное государство как политическое образование в Европе себя изживало, французы устроили с немцами историческое примирение, СССР, где национализм, наоборот тому, был на подъеме, быстренько прикрылся фиговым листком выхолощенной большевистской демагогии, и даже охваченным ассимиляцией недорезанным евреям идея вполне пришлась ко двору. На том и порешили.

И двинулись всем миром изгонять бесов ксенофобии громогласным заклинанием: «Это не должно повториться!». Евреи, как всегда, бежали впереди паровоза. Особенно старались в Германии, по причине понятной, и в Израиле – поскольку у себя дома, где лучше уж перебдеть, чем недобдеть.

В Израиле особенно преуспели, поскольку в стране, не на жизнь, а на смерть борющейся за свое национальное существование, проявления национализма (в том числе и преувеличенного) обнаружить совсем не трудно. И запестрели в европейских газетах возмущенные откровения всяческих моше циммерманов про поселенцев из «Моледет», что прям точь-в-точь нацисты: и детей-то своих воспитывают в ненависти к арабам, и мечтают о трансфере…

Что ж, наивность у них, похоже, непритворная, хотя, как правильно заметил Н.Коржавин, она-таки отнюдь не благодать и умиляться ей не стоит. Ну вот, не понимает высокоученый профессор, в чем разница между самыми агрессивными и арабофобными израильтянами и теми же нацистами: Израильтяне о собственных интересах пекутся, в то время как нацисты пеклись обо всем человечестве.

Иными словами: изгонять или даже уничтожать арабов наши правые мечтают лишь постольку, поскольку эти последние представляют опасность лично для них (для нас!). Нет у них и в помине проекта устроения земного рая на арабской крови. Нет идеи, что как только в Красном Море потопнет последний араб, так тотчас же настанет в мире справедливость, и всеобщее равенство, и волк возляжет рядом с ягненком. Даже хату себе устраивая на земле, которую арабы считают своей, не помышляют они ее покинуть, дабы разрешать земельный вопрос в Гренаде.

Покуда речь идет всего лишь об эгоистическом отстаивании собственных границ, всегда сохраняется возможность компромисса (если, конечно, его захочет и другая сторона): реальное имущество реально поделить можно. В то время как бескорыстная идея Светлого Будущего –  единая, неделимая и требует жертв. Многовоспетый «трансфер» представляет собою не более, чем изгнание арабов из весьма определенных и не весьма обширных мест. В других местах –  хай себе живут и пасутся. А вот евреев по всем европам специально отлавливали, свозили и уничтожали планомерно, ибо все человечество надлежало освободить от этой чумы.

Такую мелкую деталь «демократы» старательно не замечают, причем, не только в нашем случае. Ни один высокоидейный геноцид (если только отбор шел не по этническому признаку) свободная Европа не считала за грех. Хайдеггеру и по сю пору сотрудничество с нацистами в нос тычут, а хоть бы кто в пресмыкательстве перед Сталиным Горького упрекнул! И кто бы Сартру припомнил его восторг перед председателем Мао!

На этом направлении и евреи бдительности не проявляли… Хотя я, честно говоря, не уверена, что если бы и проявили, смогли бы что-нибудь изменить… Антисемитизм-то ведь из Европы никуда не девался: Вчера еврейской кровью экономический кризис и безработицу пытались залить, сегодня ею же от надвигающейся Третьей мировой откупиться мечтают… читайте опросы общественного мнения.

…Как подпочвенный пожар на торфянике тлеет себе потихоньку, ничем кроме запаха гари себя не обнаруживая, и вдруг, найдя подходящую дырку, с шумом вырывается на поверхность… Дурак так и будет торчать с огнетушителем у той воронки, где полыхнуло в прошлый раз, а кто поумнее, попытается лучше угадать, где загорится в следующий.

Да, в прошлый раз это была Германия…

Ну, так и что?

2004