Но, захватив власть, Ленин и его соратники сделали все возможное, чтобы истребить политических конкурентов и остаться единственной силой.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ЛЕНИН,
или нэп в свете теории конвергенции
Вопрос этот наверняка встанет в России в самом недалеком будущем, как, впрочем, и во многих других странах, пытающихся уйти от своего тоталитарного прошлого. Что предпочтительнее — частная собственность или единое централизованное государство, служащее интересам общества в целом? Некоторые считают, что социализм себя исчерпал. Другие, напротив, все беды видят в социальном неравенстве, когда основные богатства сосредоточены на одном общественном полюсе. Но на самом деле эта альтернатива ложна, что прекрасно показал в серии своих статей 1990-х годов замечательный российский публицист Юрий Буртин (1932-2000). А впервые этот вопрос встал не более, не менее, как 100 лет назад, и не перед кем-нибудь, а перед самим «автором» Октябрьской революции.
Да, да, самый последовательный из последовательных, твердокаменный марксист, вдруг усомнившийся в безусловном преимуществе государственной собственности перед частной инициативой. Но не зря, наверное, современники видели в Ленине политического гения. Отчасти, может быть, и злого гения, но это уже другой вопрос. Потому что так бесстрашно отбросить впитанные с молоком матери укорененные марксистские догмы, с которыми он шел к Октябрю, и объявить о «коренной перемене взгляда на социализм», т.е. о переходе от военного коммунизма к нэпу, — для этого были потребны какие-то особые свойства его уникального ума.
Мне вспоминаются рассказы моего 90-летнего дяди, переселившегося в то самое время из Киева в Москву и ставшего свидетелем этой фантастической трансформации, которую пережили в 1921-23 гг. граждане постреволюционной России. Когда непонятно откуда и словно по щучьему велению заполнились магазинные полки и пустовавшие продуктовые склады. И это при том, что никаких ощутимых послаблений политического режима обыватель на себе не испытал. Да, товарный голод отступил, но оставалась цензура, оставалась однопартийная система, оставались ЧК и запрет на митинги и забастовки и т.д. То есть в этом плане нэп недалеко ушел от режима военного коммунизма. Но зато в экономике перемены оказались разительны, хотя, увы, и не долговечны.
«Период нэпа — пишет Буртин — единственное время в советской истории, когда бок о бок легально сосуществовали капитализм и социализм». И этот грандиозный эксперимент, при котором капитализм и социализм какое-то время уживались в рамках одной политической системы, что впоследствии и получило название внутрисистемной конвергенции, был прецедентом не только в советской, но и в человеческой истории. И заслуга Ленина тут неоспорима.
В каком-то смысле он почти на полвека опередил своей мыслью развитые европейские страны, по-настоящему вступившие в эпоху конвергенции лишь после победы над Гитлером и несколько раньше в США («Новый курс» Рузвельта). Вот тогда-то и зазвучали голоса таких выдающихся мыслителей, как Дж. Гэлбрейт, Бертран Рассел, Питирим Сорокин, высказывавшихся в пользу сближения двух, казалось бы, несовместимых политических систем. А их венцом стали «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» и «Тревога и надежда» академика А.Д. Сахарова.
Но если у Сахарова то были в основном лишь общие соображения и наметки, то по-настоящему стройной и концептуально целостной теория конвергенции вышла все-таки из-под пера Юрия Буртина. К тому же в том виде, как она была сформулирована Сахаровым, речь шла главным образом о сближении капиталистической и социалистической систем (что так и осталось нереализованной мечтой), тогда как в наше время все большую роль начинает играть уже не внесистемная, а внутрисистемная конвергенция, т.е. пропитывание капиталистического общества социалистическими идеями, что в первую очередь относится к развитым странам.
При этом нельзя забывать, что ни одно из социальных достижений современного капитализма не свалилось на голову общества в виде манны небесной, а было им завоевано в результате противоборства двух полярных тенденций — социал-демократической и либерально-консервативной. И ничто, наверное, так не определяет лицо современного капитализма, как эта набирающая силу внутрисистемная конвергенция.
То есть в наше время нельзя уже говорить о капитализме вообще, не уточняя, о какой его ипостаси идет речь — о капитализме вчерашнего дня, или доконвергентном, или о капитализме дня сегодняшнего, т.е. о конвергентном. С первым мы достаточно хорошо знакомы из марксистской литературы, но, пожалуй, не меньше из литературы художественной — «Отверженные» В.Гюго, вступление к роману «Мать» М.Горького, рассказы «В овраге» А.Чехова, «Отступник» Дж.Лондона и т.д.
Обрисуем некоторые черты этого доконвергентного капитализма. Это обнаженно классовое общество с резким расслоением на богатых и бедных при жестокой эксплуатации последних. Это общество классовой ненависти, где каждый может рассчитывать только на себя и где слабые и больные целиком отданы во власть рыночной стихии. Это демократия для богатых, нередко упоминаемая в кавычках, потому что в полной мере плодами ее могут пользоваться лишь представители верхнего слоя. Наконец, доконвергентный капитализм — это, как правило, капитализм колониальный. И потому неизбежным порождением царящих в подобном обществе нравов является социалистическая идея в самой ее крайней, революционно-воинственной форме, которую и в 1905 и в 1917 гг. Россия хлебнула по полной программе.
В то же время конвергентный капитализм это по преимуществу капитализм дня сегодняшнего, свободный от всех выше упомянутых крайностей. Здесь нет места классовой ненависти, это общество, где все равны перед законом, а потому и демократия, которой пользуются ее граждане, не нуждается ни в каких кавычках — она не знает никаких привилегий, так что ее можно назвать демократией всех и для всех. Наконец, здесь нет таких контрастов, без которых не обходится классовое общество, чему во многом способствует проводимая государством активная социально-экономическая политика, сочетающая в себе «либерализм» (свободная конкуренция) и «социализм» (государственное регулирование). И не случайно здесь столь влиятелен так называемый средний класс, служащий важным фактором социальной стабильности, вследствие чего никакие революционные потрясения такому обществу уже не страшны.
Таким образом, два типа капитализма — это одновременно и две эпохи мировой истории. А объектом революционной ломки является не капитализм вообще, а лишь капитализм на вполне определенной — доконвергентной — стадии своего развития. И если «социализма великая ересь» была в XIX веке синонимом самого крайнего радикализма, бескомпромиссного отвержения и уничтожения господствующего строя («Весь мир насилья мы разрушим…»), то уже к началу ХХ века в программах социалистических партий Европы и Америки все отчетливее проступают иные настроения — готовность к компромиссу, к партнерскому сотрудничеству с другими партиями и движениями, а также демократическая толерантность. Освобождаясь от классовой узости, социалистическая идея постепенно пропитывается духом ответственности за благополучие нации, за перспективы социального прогресса.
* * *
Если мы оглянемся на судьбу стран, прошедших горнило социалистической революции, и стран, ее избежавших, то увидим, что за весь ХХ век практически не было случая, чтобы революционной ломке подвергся сколько-нибудь продвинутый конвергентный капитализм (если не считать восточно-европейских стран, где просоветский режим был установлен насильственно). При этом теоретически значимо, что, вопреки предсказаниям основоположников марксизма, социалистическая революция произошла именно в России.
Но став первым в истории социальным строем, который возник не стихийно, а создавался по заранее намеченному плану в соответствии с марксистской теорией, социализм, однако, оказался таким монстром, в котором идея, вызвавшая его к жизни, ни за что не согласилась бы себя узнать («Собачье сердце» Булгакова).
«В самом деле, — пишет Буртин, — провозгласили диктатуру пролетариата — получили диктатуру партаппарата. Поставили целью бесклассовое общество — оно обернулось безраздельным господством «нового класса», партийно-советской номенклатуры. Национализировали всё и вся, заменили частную собственность «общенародной» — она быстро стала фактическим достоянием той же номенклатуры, правда, коллективным и анонимным. Объявили о прекращении эксплуатации человека человеком — и создали режим, при котором колхозник мог завидовать своему крепостному предку <…> В противовес капиталистической анархии производства строили высокорациональное плановое хозяйство — получили экономику всеобщей бесхозяйственности, чудовищно перекошенную, безумно расточительную и неэффективную» («Россия и конвергенция. Идеи Сахарова вчера, сегодня, завтра», Октябрь 1998, №1).
Но не будем удивляться. Ведь ничему другому и неоткуда было взяться, кроме как из дореволюционных российских реалий, из привычек, нравов и отношений того доконвергентного общества, из глубин которого произросла социалистическая революция. Будучи детищем доконвергентной эпохи, она создала новое государственное устройство если не по образу и подобию, то, как пишет Буртин, по образцу старого, доказав тем самым, что построение социализма в одной отдельно взятой стране все-таки возможно. Но если ее буржуазные предшественницы добивали отжившее, то эта подсекала живое. Частное предпринимательство и инициатива, неприкосновенность жилища и собственности, свобода слова и вероисповедания, свобода передвижения — все это и многое другое было либо отнято у общества, либо до крайности урезано. А в результате вся либерально-консервативная составляющая оказалась как бы обрублена. А вместе с ней были выведены из строя и оба главных двигателя общественного прогресса — рыночная конкуренция и политический плюрализм (демократия), — обеспечивавшие поступательное движение европейской цивилизации,
История XX века подтвердила мудрость старой русской поговорки «тише едешь — дальше будешь». Но если эволюция медленно, но верно вывела западные страны из доконвергентного состояния, то социалистическая революция, напротив, лишила этой возможности Россию (а с нею и Китай, и Вьетнам, и Северную Корею, и Кубу, и Венесуэлу и прочие родственные им страны), для которых революционное ускорение общественного развития обернулось страшным его замедлением. То есть если одни проскочили, то другие — нет. При этом доконвергентный капитализм у некоторых из них трансформировался в доконвергентный социализм, который превратился как бы в резерват доконвергентности в стремительно меняющемся конвергентном мире.
* * *
Но вернемся к исходному пункту наших рассуждений. Как ни тяжела была послеоктябрьская ситуация, сложившаяся для большевиков на четвертом году их диктатуры, у них до поры до времени все-таки оставался их главный козырь, служивший оправданием октябрьской авантюры, гражданской войны и тех неисчислимых бедствий, что обрушились на головы россиян в 1917–21 годы. Это — ожидание мировой революции, в скорое пришествие которой свято верили не только Макары Нагульновы, но и такие интеллектуалы, как Бухарин и Троцкий. «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, — говорил на седьмом съезде РКП(б) Ленин, — то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной» (В.И.Ленин, ПСС, т.36 с.11).
И какие же потребовались невероятные усилия, чтобы высвободиться из-под власти этого гипноза, после того как жизнь опрокинула эти надежды. А когда к весне 1921 года большевики остались один на один с многомиллионной крестьянской массой, менее всего готовой к социалистическим преобразованиям в деревне, сам инициатор октябрьского переворота был вынужден признать, что «мы потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским…» (т. 44, с. 159). И ко всем кризисам, переживаемым большевиками, прибавился, по выражению Буртина, еще один, самый, быть может, тяжелый — к р и з и с и д е й. Кризис, к которому партия явно не была готова.
«И в октябре 17-го, и во время гражданской войны, — пишет Буртин, <…> звезда Ленина не стояла так высоко, как в последние три года его жизни — в период нэпа и в самой непосредственной связи с ним». А ведь ничего другого, кроме нэпа, у большевиков на тот момент в запасе и не было. Но этот выход еще нужно было увидеть, преодолевая стереотипы революционно–социалистического мышления, владевшего широкими кругами партийной элиты. И такое было под силу одному лишь Ленину. Но не октябрьскому, а «другому», «новому» Ленину. Ведь только ему удалось найти этот путь к спасению, который, вопреки всей логике социалистической революции, вопреки постулатам марксистско-ленинского учения, позволил вывести страну из тупика, в котором она пребывала после четырех лет безуспешных попыток штурмом взять эти вершины. И если б не его непререкаемый авторитет, преодолеть эту инерцию не удалось бы, вероятно, и самому вождю революции.
Так почему же век нэпа оказался столь короток? Ведь как ни сокрушительны были последствия Мировой и гражданской войн, как ни велика была вызванная революционными потрясениями хозяйственная разруха (уровень промышленного производства при переходе к нэпу составлял лишь четверть от довоенного), но что-то благодаря нэпу все же стронулось, и этот процесс пошел довольно быстрыми темпами. Так что же помешало ему развиваться и дальше?
Главную причину недолговечности нэпа Буртин видит в некоторых органических пороках той нэповской модели, которая была заложена Лениным. Это отсутствие полноценного ответственного собственника и хронически низкая производительность живого труда в государственном секторе народного хозяйства. Это отношение государства к частному капиталу как к чему-то временному и неполноценному, что может в любой момент быть прихлопнуто. Это неизжитое наследие военного коммунизма, выразившееся в стремлении государства вторгаться в экономические процессы (даже и при нэпе!). То есть мертвый хватал живого.
Так что дальнейшая судьба нэпа была вовсе не очевидна И еще менее очевидной представлялась она в свете близящегося ухода Ленина. Ведь что скрывать, поздний Ленин не встретил настоящего понимания даже в среде самых близких своих сподвижников.
Об этом всего лучше говорит история с одной из его последних диктовок “Как нам реорганизовать Рабкрин”. Датированная 23 января 1923 года она была в тот же день передана в “Правду”. Но дальше с ней происходят удивительные вещи. Главный редактор Бухарин не решается ее печатать. Против ее публикации выступают и почти все члены Политбюро, включая самого Троцкого. В конце концов, когда она все же напечатана, вдогонку ей летит специальное циркулярное письмо Политбюро от 27 января 1923 года, разъясняющее, что «статья Ленина — не более как дневниковые записи тяжело больного, плохо информированного человека, печатающиеся по его настоянию лишь для того, чтобы его не волновать» (Е. Плимак. Политическое завещание В. И. Ленина. М., 1988, с. 69). Вот так они его «оберегали».
Но не сам ли Ленин и создал под себя эту “партию нового типа» с ее догматизмом, нетерпимостью к любым другим течениям даже и социалистической мысли, и как бы специально предназначенную для захвата и удержания власти, но менее всего ориентированную на сотрудничество с другими партиями и классами. И теперь, когда он своей мыслью обогнал основную массу своих соратников, они, даже не пытаясь вступать с ним в полемику, думают лишь о том, как бы поскорее его списать.
Об одиночестве позднего Ленина и о трагичности этой фигуры писали и говорили многие, писал в том числе и академик А.Д.Сахаров. Я не говорю уже о его посмертном культе. Ведь ничего страшнее для памяти Учителя его последователи не могли и придумать, и это вместо того, чтобы попытаться его понять. И эта его непонятость обернулась трагическими последствиями, как для страны, так и для народа, о чьем будущем он думал до самых своих последних дней.
Может быть, этим и замечательна трактовка Буритным его образа, что он пытается пробиться к настоящему, «живому» Ленину, которого наглухо, словно стеной, отгородил от нас его посмертный культ. «Вода мертвая и вода живая» — так назвал свою статью, посвященную ленинской концепции нэпа, Григорий Водолазов. И об этом, в сущности, вся буртинская «лениниана». До него о Ленине так, пожалуй, никто еще не писал. И как справедливо замечает Водолазов, «в историю образ Ленина войдет не в красно-коричневой оправе сталинского «Краткого курса» и не фотографией, заплеванной нашими доморощенными либералами. В историю Ленин войдёт портретом, написанным кистью Буртина, со сложной игрой теней и света. Войдёт политическим мыслителем, одна часть идей которого будет подхвачена и в упрощенном до предела виде реализована в чудовищной практике сталинизма. Другая же часть идей, составляющих, по сути, его Завещание, будет ориентиром для решительной и беспощадной борьбы с теорией и практикой «доконвергентного социализма» — историческим приговором всем Сталиным всех времен и народов» (Вестник РГГУ №13(156), 2015, с.20).
* * *
Большевики, — пишет Буртин, — пришли к власти как наиболее радикальная часть той “второй силы”, которая еще с 60-х годов XIX века стала формироваться в России, а в начале XX-го проявилась в создании сразу нескольких оппозиционных партий. Но, захватив власть, Ленин и его соратники сделали все возможное, чтобы истребить политических конкурентов и остаться единственной силой.
Да, в критических для себя обстоятельствах эта партия оказалась в состоянии отказаться от военного коммунизма в пользу нэпа. И если в 20-е годы она могла еще колебаться между левым и правым толкованиями своей генеральной линии, то на рубеже 20 — 30 гг. она не без колебаний предпочла “антинэп” нэпу. Но эти «узкоамплитудные» колебания были пределом ее внутренних возможностей. Что же касается сплавленного в единое целое капитализма с социализмом, то такая возможность находилась где–то далеко за рамками ее политического диапазона, чуть ли не на другой планете.
Ну а как бы сам Ленин отнесся к перспективе подобного кентавра (“социализма с человеческим лицом»)? Насколько оказалась бы она для него приемлемой? Не раз на протяжении своей политической биографии переживал он глубокие мировоззренческие сдвиги, далеко уходя от себя прежнего. И в этом плане весьма содержательным представляется его сопоставление со Сталиным, доведшим до логического завершения антикапиталистическую, антирыночную направленность октябрьского переворота.
Ведь построенная им тоталитарная система явилась не чем иным, как естественным продолжением установленного большевиками диктаторского режима, во много раз расширившего практику массового насилия. А ведущую роль в построении подобного режима сыграл все-таки Ленин. Так что Сталин — прямое его порождение, его гипертрофированный политический двойник. И в этом смысле он действительно “верный ленинец” и никакого “контрреволюционного переворота”, в чем его не раз обвиняли, он не совершал, а сталинская “революция сверху” явилась закономерным продолжением и завершением ленинской революции в России.
Но это справедливо только в отношении донэповского Ленина, не говоря уже о Ленина “Завещания”. И тут Ленин и Сталин теоретически полные антиподы, а в политическом плане — и вовсе враги. И если бы не ленинский инсульт, он бы без сомнения уничтожил и Ленина. То есть исторически Сталин как диктатор, как “владыка полумира”, и Ленин, как вождь Октября, при всех существующих между ними различиях, представляют, в общем, одну и ту же тенденцию социализма. В то же время Сталин и поздний, «буртинский» Ленин, теоретик мирного, эволюционного процесса,— представители двух не просто разных, но взаимоисключающих тенденций: доконвергентной и конвергентной, тоталитарной и плюралистической, обесчеловечивающей и направленной на придание режиму “человеческого лица”. И хотя Сталин умер спустя тридцать лет после Ленина, но исторически он целиком принадлежит той эпохе развития, которую пытался когда-то преодолеть поздний Ленин.
И, казалось бы, давно пора предоставить обе эти фигуры историкам, но увы, то, что стало доступным остальному цивилизованному миру, России все еще не по плечу. Так что оба они по-прежнему наши современники. Но если Сталин — наше неизжитое прошлое, то поздний Ленин — скорее будущее, до которого мы пока никак не можем дотянуться. И важно понять — почему?
«Пока Свобода, Равенство и Братство соображали на троих, родилась и выросла Диктатура, мыслившая трезво. Она-то всю троицу и повязала. «- Петр Др.
А вот Ленин с человеческим лицом: https://www.chayka.org/node/8871 Между прочим, автор и нашего Портала.
В течение нескольких лет я наполучал по подписке все 55 томов самого полного Ленина. Думал, что когда-нибудь смогу поизучать. Не смог. Большая часть томов осталась неразрезанной. А вот личные письма, связанные с ссылкой и другими обстоятельствами, прочитал. Очень интересное было чтение. Советую почитать.
Как же без Чайки, без Буревестников, без Ябл—ого, непгеменно дорогой товарисч, непгеменно, дамы и господа офицеры и вольноопределяющиеся.
Вот оно счастье-то, прилетело с приятным идиотизмом:
«Есть такая партия!.. Новое о Владимире Ильиче Ленине
Григорий Яблонский
Сент-Луис, США
«Сочетание правды, лжи и приятного идиотизма создаёт качественный информационный продукт…
Подымаются Ленин и Крупская на швейцарскую гору. Альпийские луга…Эдельвейсы и рододендроны…Красота неописуемая, а Владимир Ильич: «Ну и сволочи, какие же они сволочи!» — Кто, Володя? — Меньшевики, конечно.
Крупская по-доброму посмеивается: «Заснёшь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи, сволочи! Вот и пропадёт вся конспирация» — это она о переезде в пломбированном вагоне, когда Владимир Ильич хотел притвориться немым.
Но так или иначе Ленин в «Воспоминаниях» — простой человек, не «простой как правда», а реально простой: ходил в пивнушки, собирал белые грибы, горные сапоги чистил сам, не любил цветы, ездил на велосипеде, велосипед крали…
Новое издание «Воспоминаний о Ленине» 2015 года избежало когтей сталинской цензуры. Здесь масса удивительных человеческих деталей, опущенных в предыдущих изданиях.
Оказывается, у Владимира Ильича, помимо всепоглощающей революционной деятельности, было и любимое побочное занятие, то, что называется «хобби». И это хобби напрямую связано с помощью женщинам.
Ленин любил стирать бельё.
Это его влекло и постоянно интересовало. Этим он занимался в редкие часы отдыха в Швейцарии – в Женеве в 1908-м году, в Берне в 1914-1915-м и в Цюрихе в 1916-м. Стирал он и вручную, и на стиральных машинах, немецких, механических, и на американских, электрических, только что в Швейцарии появившихся.
Во всех швейцарских квартирах, в которых они жили, стиральные машины уже были, — и в женевском пансионе, и в Берне на улочке Дистальвег, и в Цюрихе — у фрау Прелог и у Каммереров, и, наконец, в молочном санатории кантона Сен-Галле — но электричество было не всюду и подавалось не всегда, а электрические машины Владимиру Ильичу нравились всё-таки больше.
— Вхожу я в ванную комнату, — пишет Надежда Константиновна, — и вижу: стоит Ильич, окружённый облаком пара, и стирает носки и кальсоны. Носки он стирал вручную, говорил, что на стиральных машинах они прилипают к другим вещам или к стенкам. Заодно он стирал и кальсоны, немного меня стесняясь. Оглянется Ильич, видит, что я улыбаюсь и говорит:
«Как ты думаешь, Надюша, что я делаю?»
— Стираешь, — говорю.
— А что стираю?
— Носки, ну…кальсоны
— Нет, Наденька, я стираю грани между физическим и умственным трудом…»
Как удивительно легко из идиота, мракобеса, садиста и душегуба сделать мыслителя, философа, «преобразователя»…
«Вот если бы мы пошли другим путём, путём конвергенции, задуманной Ильичём, было бы всем щастье!»
Дорогой Яков, щастье (как и счастье), — понятие неоднозначное.
Сложное это понятие, как Сочинения В.И. Ленина, к примеру.
Одних они в Германии делают щасливыми, а других, и в Казани
делают несчастными, заставляют креозотом дышать и искать решения
в чешской конвергенции.
Третьи ищут возможные альтернативы, вспоминают Троцкого-Бронштейна с его военным коммунизмом и Бухарина Н. из ленинских заветов.
Всем не угодить.
Вторая мировая война была неибежна, но она проходила бы без Гитлера.
Рапалльский договор – соглашение, установившее дипломатические и консульские отношения между РСФСР и Германией (Веймарской республикой). Был подписан 16 апреля 1922 года во время Генуэзской конференции в городе Рапалло (Италия). С российской стороны договор подписал нарком по иностранным делам РСФСР Георгий Чичерин, с германской стороны – министр иностранных дел Вальтер Ратенау.
Подписание Рапалльского договора было неизбежно, потому что западные союзники, победители в Первой мировой войне, предопределили это событие, «подвергнув остракизму две крупнейшие европейские державы посредством создания пояса малых, враждебных друг другу государств, а также посредством расчленения как Германии, так и Советского Союза».
Переговоры об урегулировании имевшихся спорных вопросов начались ещё до Генуи, в том числе в Берлине в январе—феврале 1922 года и в ходе встречи Георгия Чичерина с канцлером Карлом Виртом и министром иностранных дел Вальтером Ратенау во время остановки советской делегации в Берлине на пути в Геную.
Рапалльский договор означал окончание международной дипломатической изоляции РСФСР. Для Советской России это был первый полномасштабный договор и признание де-юре как государства, а для Веймарской Германии — первый равноправный договор после Версаля[5][4].
Благодаря соглашению Красная армия получала возможность использовать технические достижения германской военной промышленности и изучать современные организационные методы германского генштаба. Рейхсвер получил возможность негласно на территории СССР готовить группы лётчиков, танкистов и специалистов по химическому оружию, а также обучать своих офицеров обращению с новым оружием, изготовление и владение которым было запрещено Германии.
Если бы Троцкий оставался у власти в СССР, полититические репрессии были бы ограничены. Троцкий создал Красную армию и призвал царских офицеров. Сталин не доверял никому и устроил катастрофические репресси, включая армию.
Может быть, этим и замечательна трактовка Буритным его образа, что он пытается пробиться к настоящему, «живому» Ленину, которого наглухо, словно стеной, отгородил от нас его посмертный культ.
======================
Я пробился! Не хвати Ленина кондрашка, «настоящий» Ленин стал бы диссидентом, его посадили бы в тюрьму и потом обменяли бы на убийцу Троцкого! И стал бы вождем капитализма с социалистическим лицом! Или социализма с капиталистическим лицом?
Давайте пофантазируем вместе с Буритиным и автором!
И.Е. Рейх:
«…«В самом деле, — пишет Буртин, — провозгласили диктатуру пролетариата — получили диктатуру партаппарата. Поставили целью бесклассовое общество — оно обернулось безраздельным господством «нового класса», партийно-советской номенклатуры. Национализировали всё и вся, заменили частную собственность «общенародной» — она быстро стала фактическим достоянием той же номенклатуры, правда, коллективным и анонимным. Объявили о прекращении эксплуатации человека человеком — и создали режим, при котором колхозник мог завидовать своему крепостному предку В противовес капиталистической анархии производства строили высокорациональное плановое хозяйство — получили экономику всеобщей бесхозяйственности, чудовищно перекошенную, безумно расточительную и неэффективную» («Россия и конвергенция. Идеи Сахарова вчера, сегодня, завтра», Октябрь 1998, №1).
Но не будем удивляться. Ведь ничему другому и неоткуда было взяться, кроме как из дореволюционных российских реалий, из привычек, нравов и отношений того доконвергентного общества, из глубин которого произросла социалистическая революция.»
———————————————————————
Работа интересная и поучительная.
Удивляться не будем, В. Ленин после смерти старшего брата, Александра,
решил идти другим путём. А конвергенцию, кажется, придумали два чеха.
«Песня о Ленине»муз. В.Фридман, сл.Н. Коржавин. Баллада об историческом
недосыпе. Эпиграф: «Декабристы разбудили Герцена…»В.И.Ленин.
https://www.youtube.com/watch?v=qQvcOOf1two
——————————————————
Никого нельзя в России будить.
Это как дважды два — четыре.
Придумали два чеха? А пролетарскую революцию придумал Маркс. Так бы она и оставалась теоретической иллюзией.
«Ленин
и теперь
живее всех живых.
Наше знанье —
сила
и оружие.
…Я
себя
под Лениным чищу,
чтобы плыть
в революцию дальше.»
В.Маяковский.
«Многа букав» — не дочитал до конца. Но и из первой половины текста ясно, что автор стоит на позициях кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно». Конечно, «доконвергентные» (в терминах автора) капитализм и социализм «оба они хуже», как говаривал тов. Сталин. Современный капитализм основан на свободной экономике и конкуренции, что ведет к преумножению общественных богатств. Не зря никто уже не вспоминает главный лозунг марксистов «пролетарии всех стран…». Теперь социалисты переключились на всех якобы «угнетенных», сейчас или 200 или более лет назад. Дело в том, что социализм с помощью государственного распределения благ отвергает приоритет экономики. Последняя дисциплинирует руководителей, обеспечивает их свободу, но и ответственность за принимаемые решения. Если они оказались ошибочными руководитель терпит убытки вплоть до банкротства. Это стандартный путь эволюции — метод проб и ошибок. Социализм же возлагает такую ответственность на гос-во, что ведет к разгулу бюрократии, как в нынешней РФ, и куда скатываются США и ЕС. Социалисты приходят к власти во времена чрезвычайных ситуаций (война, стихийные бедствия), когда приходится принимать внеэкономические решения. Но войдя во власть, они уже ее не отдают. Это же так приятно: принимать решения и не нести за них никакой ответственности. Поэтому правы либертарианцы, требуя законодательно ограничить функцию гос-ва главным образом обороной и дипломатией.
Забыл отметить, что социалисты потому и индуцируют везде нестабильность и чрезвычайку, чтобы прийти к власти.
Михаил Поляк: 14.08.2024 в 13:16
социалисты потому и индуцируют везде нестабильность и чрезвычайку, чтобы прийти к власти.
——————-
Михаил, уж не о партии ли Бен-Гвира это?
«Михаил, уж не о партии ли Бен-Гвира это? »
=====================================
кто о чём, а вшивый о бане.
Бутафор: 15.08.2024 в 00:51
кто о чём, а вшивый о бане.
———————————
Глубокая мысль. И в чм-то интересная.
Михаил Поляк: 14.08.2024 в 13:11
Современный капитализм основан на свободной экономике и конкуренции
————————
Современный капитализм основан на свободе рынка и частной собственности на средства производства (влекущей за собой «частную» ответстенность за их использование). А безответственная бюрократия уютно чувствует себя и при капитализме — посмотрите на наше с Вами правительство, разве оно готово за что-либо отвечать?
Спасибо, Игорь Рейф, за позднего Ленина. Всякий реформатор, бунтарь, да еще такого масштаба, обречен ошибаться. Он вступает на заминированное поле новых решений, непроверенной инициативы с одним только пониманием необходимости перемен. Политические ошибки оборачиваются трагедиями, которые никто не прощает. И надо найти в себе силы для поиска выхода из явного тупика, не просто признавать ошибки, а исправлять. Ленин попытался.
Бойтесь тех, которые знают «КАК НАДО».
Данный очерк из разряда «как надо». «Но если Сталин — наше неизжитое прошлое, то поздний Ленин — скорее будущее, до которого мы пока никак не можем дотянуться. И важно понять — почему?» — напоминает мне ленинское «Мы пойдём другим путём».
Данный очерк по сути своей является идеологической подпоркой усилиям нынешнего социал-демократического Интернационала взять власть в свои руки и недопустить тех ошибок, тех промашек, которые допустила «ленинская конвергенция».
«Дедушка Ленин был хороший, если бы не ошибки, им допущенные».
В отличие от почитателей «конвергенции», Трамп предпочитает позволить истории её естественный ход, без всяких «опытов» с конвергенцией. «ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖНО…»
«НЕ ДОПУСТИТЬ!», конечно же)))
Yakov G Kaunator: 13.08.2024 в 14:50
Бойтесь тех, которые знают «КАК НАДО».
Трамп предпочитает позволить истории её естественный ход
————————————
Т.е. Трамп знает, каков естественный ход истории, т.е. «как надо».
Да, вы правы. Трамп знает, как надо. Надо не нарушать естественный ход истории «социально-политическими» экспериментами.
Но если Трамп знает, как надо, то следует бояться его.
Вам определённо следует его бояться.
Но почему-то я его не боюсь. Как и вас тоже.
Лево-радикалам Америки бояться надо НЕ Трампа, а своего глубокого НЕпонимания «пока их можно терпеть» из Декларации Независимости:
«… весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа. …»
https://www.hist.msu.ru/ER/Etext/indpndnc.htm
«Но не зря, наверное, современники видели в Ленине политического гения. Отчасти, может быть, и злого гения, но это уже другой вопрос.»
_____________________________
В том, что Ленин — гений лично у мена никаких сомнений нет.
Проблема в том, что и он, и, затем, Сталин были методологами.
А методологи во главе государства — это высокая вероятность государственного террора и репрессий, что и произошло.
Дело в том, что методологи, строя свои «башни», играют в «политические кубики», не обращая внимания на людей — идеи (и цели!) для них важнее.
«Период нэпа — пишет Буртин — единственное время в советской истории, когда бок о бок легально сосуществовали капитализм и социализм». И этот грандиозный эксперимент, при котором капитализм и социализм какое-то время уживались в рамках одной политической системы, что впоследствии и получило название внутрисистемной конвергенции, был прецедентом не только в советской, но и в человеческой истории. И заслуга Ленина тут неоспорима.
———————————————————————————————————————————————————————————-
Конец 1920-х и начало 1930-х годов можно назвать периодом «американизации» в экономической истории Советской России из-за беспрецедентного роста интереса к западным и особенно американским технологиям и методам производства. За этим интересом последовала масштабная передача технологий.
«Russia and the Americanisation process (1900-1930s)», by Boris M. Shpotov
В этой связи вновь возникает вопрос, если бы к власти пришёл Троцкий, а не Сталин. Троцкий, несомненно, обладал лучшими технологическими и организаторскими способностями. Троцкий учился в реальных училищах в Одессе и Николаеве, проявлял выдающиеся способности, в школе был отличником. Голодомор можно было избежать, голодомор был не только на Украине, но и в России в целом.
В 1931 году Троцкий, который был выслан из СССР и жил на турецком острове Принкипо, заявил, что Германия является «ключом» к международному положению. Возрастающая сила нацистской партии, предупреждал Троцкий, несет смертельную угрозу немецкому, советскому и международному рабочему классу. Он заявил, что победа нацистов будет катастрофой беспрецедентных размеров. Она станет ужасным поражением самого мощного социалистического движения в Западной Европе, проложит путь к установлению варварской диктатуры и приведет в движение цепь событий, ведущих ко второй мировой войне.
КПГ (Коммунистическая партия Германии), следуя инструкциям, которые она получала от Сталина, заявляла, что между социал-демократией и НСДАП (нацистами), нет существенной разницы. На этом основании лидеры КПГ отвергали призыв Троцкого к созданию объединенного фронта двух массовых партий рабочего класса против нацистской угрозы. Вполне возможно, если бы Троцкий оставался у власти в СССР , нацистская партия в Германии к власти бы не пришла.
Первая пятилетка был принята в 1928 году. Советское правительство вынуждено было обратиться к помощи зарубежных специалистов. При содействии акционерного общества «Амторг», выбор правительства остановился на американской фирме «Albert Kahn Inc.» Альберта Кана. С 1929 по 1932 год американская фирма спроектировала и организовала строительство в СССР более 500 промышленных объектов[5]: тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове; автомобильные заводы в Москве, Нижнем Новгороде; механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормове и др. В 1932 году, однако, деятельность Альберта Кана в Советском Союзе была прекращена, контракт с фирмой «Albert Kahn Inc.» не был продлён. Википкдия.
США рассчитывали продолжать сотрудничество с СССР. Если бы Троцкий оставался у власти, это сотрудничество могло продолжаться. Но, Троцкий и Троцкисты были объявлены врагами народа. Напрасная ненависть (שנאת חינם ).
Троцкий провел три коротких, но изменивших мир месяца в Нью-Йорке. С января по март 1917 года он и его семья жили в Бронксе, где его дети посещали государственную школу. Хотя Троцкий плохо говорил по-английски, он мгновенно оказался вовлеченным в американское социалистическое движение, в которое входило значительное число русских эмигрантов.
Гоммерштадт: 13.08.2024 в 10:32
лидеры КПГ отвергали призыв Троцкого к созданию объединенного фронта двух массовых партий рабочего класса против нацистской угрозы. Вполне возможно, если бы Троцкий оставался у власти в СССР , нацистская партия в Германии к власти бы не пришла.
—————————————
Это сомнительно. Как мне представляется, две массовые партии рабочего класса не предложили Германии ничего такого, что позволило бы ей выйти из кризиса.
если бы Троцкий оставался у власти в СССР, экономическое сотрудничество США — СССР могло продолжаться. Это существенно меняло международную обстановку.
Гоммерштадт: 14.08.2024 в 11:15
если бы Троцкий оставался у власти в СССР, экономическое сотрудничество США — СССР могло продолжаться. Это существенно меняло международную обстановку.
——————
И как бы это отразилось на Германии?
Читал недавно новую книгу по истории сталинизма. В ней указывалось на две возможные альтернативы Сталину: левая (Троцкий) и правая (Бухарин).
Это также ответ г-ну Тартаковскому, который постоянно нас спрашивал: «Кто бы другой мог?».
Нам трудно выходить мыслью и взглядом за границы западной цивилизации. Возможно, поэтому в статье о внутрисистемной конвергенции не нашлось места для метаморфоз не менее ярких, чем ленинско — сталинские кульбиты — трансформаций в новейшей китайской истории. Чан Кай Ши — Мао Цзе Дун, Мао Цзе Дун — Дэн Сяо Пин, Дэн Сяо Пин — Си Цзинь Пин… Головокружительный взлет великого народа, огромной страны. Человечество вернулось к двухполярному миру, где место СССР заняла КНР. А ведь не стоят на месте страны — гиганты, пока остающиеся в тени: Индия, Бразилия, Индонезия… И там не миновать внутрисистемных конвергенций.И все это похоже на одновременное извержение вулканов, чреватое мировой войной. Момент истины для истории человечества.
Вполне возможно, что я ошибаюсь. Кажется мне, что опыты конвергенции оттуда — сюда и отсюда — туда за неполное столетие современной истории проводились неоднократно.
Как пример — конвергенция капитализма в социализм в Германии в 30-х годах прошлого столетия.
Другой пример — на другом континенте, в США, когда летом 2020 года была попытка конвергенции социализма в капитализм. Последствия были менее катастрофическими, чем в Германии, но без хаоса не обошлось…
По правде говоря, попытки привести благополучный ход истории к конвергенции в США не прекращаются и по сей день.
Исход противостояния между сторонниками последовательного хода истории и сторонниками конвергенции определится в ноябре этого года.
Я же к этой метаморфозе истории отношусь философски: «На кого Бог пошлёт.»
Автор ломится в открытую дверь. В англоязычном пространстве
есть множество исследований, литературы и о реальных
Ленине, Троцком, Сталине — о Российской социал демократии,
её ветвях, корнях и о большевизме как о собственном родном
уродстве.
––––––––––
А сколько было лирики, диссертаций умников о Монголии,
как из феодализма можно прыгнуть в социализм минуя
капитализм и вот итог истории:
=====на месте «Ленина» в центре Улан Батора «Чингиз Хан»========
А была Лозанна, Женева, Лондон и зря т.Сталин грабил
кареты почтовые с деньгами и слал вождю ….
«… и зря т.Сталин грабил кареты почтовые с деньгами…»
————————————————————————————-
А Тамара Эйдельман рассказывает, что никаких свидетельств об участии Сталина в подобных событиях не обнаружено. Кому верить?
=======Кому верить?
Лаврений Павлович не только атомный и ракетные проекты
возглавлял, но и за архивами присматривал тшательно
=======Кому верить?
Ему бы ещё 5–6 лет было бы отведено возглавить
кремниевый проект и были бы сегодня лучшие полупроводники
сегодня на Тайване?