Леопольд Эпштейн: Поездка в Украину

Мы посмотрели какое-то время на картину в целом и направились к памятнику погибшим. И тут в дело снова вмешалась рука неопытного драматурга, создающая маловероятные и нарочитые ситуации.

Леопольд Эпштейн

ПОЕЗДКА В УКРАИНУ

(Продолжение. Начало)

Очерк 2

К винницкому Дому Офицеров мы приехали на трамвае. Специально отправились туда, чтобы увидеть место одного из самых кровавых российских ударов по тыловому городу Украины. В июне 2022 года с Чёрного моря по Виннице шарахнули ракетами «Калибр», три из них попали в цель. Говорят, что ракет было больше и часть из них силы ПВО сбили, но называются разные цифры, ясности нет. Во всяком случае, что точно: две ракеты ударили прямо в Дом Офицеров, а третья взорвалась на парковке между Домом Офицеров и соседним зданием — Домом быта «Юбилейный», который весь выгорел изнутри. Погибло около 30 гражданских лиц, среди них — несколько детей. Я хотел посмотреть на это место, постоять там. В знак памяти погибшим и из любопытства. Многие считают, что эти мотивы должны быть взаимоисключающими, но во мне, по крайней мере, они вполне уживаются.

Когда мы вышли из трамвая, было то замечательное время дня, какое бывает лишь летом в областях умеренного климата — когда жара уже ушла, но прохлада ещё не наступила. Ни в континентальном Ростове, ни в морском Бостоне промежуток между разгаром дня и началом вечера так не ощущается. На другой стороне улицы, которую нам как раз надо было перейти, цвели липы. За липами я увидел относительно новые здания, которых не помнил — какой-то ресторан или пивбар и церковь. У ресторана происходило интенсивное движение, там тусовалась молодёжь, радовавшаяся субботнему дню. Мы перешли через дорогу и попали в сильный аромат липового цвета. Я не удержался и сфотографировал листья и серёжки липы — заведомо зная, что в таком снимке нет смысла, потому что запах фотография не фиксирует, а без него остаётся только ботаническая иллюстрация. Нам осталась минута-другая ходьбы — и вот мы на площади Победы (площi Перемоги). Разумеется, площадь названа так в честь победы над Германией в 1945 году, но мне очень хочется верить, что раз уж название сохранилось до нынешнего времени (в отличие от многих других, связанных с так называемой «Великой Отечественной»), то оно скоро приобретёт новый смысл. Тогда, когда будет разбита российская армия. Ситуация на фронтах сейчас не способствует такой вере, но — верить очень хочется.

Что мы увидели на площади? В целом — то, что ожидали. Дом быта стоял как аккуратный призрак, с частью сохранившимися окнами, частью — выбитыми, частью — заделанными досками и фанерой. Наверху блестели на солнце прекрасно пережившие пожар большие антенны (не знаю их назначения), от надписи огромными буквами по фронтону здания («ЮВIЛЕЙНИЙ») отлетела пара букв, но, чтобы понять это, надо было сосредоточиться, так как мозг без труда их «достраивал». Сам Дом Офицеров казался снаружи почти нормальным: его псевдоклассический фасад с колоннами выглядел неповреждённым. Крыши сверху не было, но это не бросалось в глаза. Так и должно было быть — по фотографиям 2022 года, сразу после события, поэтому такая якобы нормальность Дома Офицеров не удивила. На месте бывшей парковки между зданиями глаз сразу выхватывал памятник погибшим от ракетного удара — небольшой, но яркий и своеобразный. Эти качества — яркость и своеобразие — существовали как бы независимо от памятника: я почувствовал их прежде, чем вообще понял устройство его самого, смысл и структуру. Что оказалось неожиданным — и для сестры, и для меня — что пристройка слева от Дома быта была уже восстановлена и сияла большими свежими стёклами. Добрая половина погибших встретили смерть именно там — в прежней пристройке, где располагались медицинские учреждения. Восстановление в первую очередь пристройки — удивило. Людей на площади почти не было: пешеходы спешили по своим делам, проходя по краям, и не пересекали её мёртвое пространство.

Мы посмотрели какое-то время на картину в целом и направились к памятнику погибшим. И тут в дело снова вмешалась рука неопытного драматурга, создающая маловероятные и нарочитые ситуации. Мы вдруг поняли, что к памятнику идём не только мы. Как бы параллельным курсом туда шли двое: высокая женщина средних лет и совсем юный парень, может быть, даже ещё школьник. Парень нёс в вытянутой руке, необычно вытянутой, два огромных красных цветка. Кажется, это были розы, но не поручусь. Мы слегка «притормозили», пропуская эту пару вперёд, и они подошли к памятнику первыми.

Что представляет собой сам памятник? Мне кажется, он заслуживает описания. Он выше человеческого роста, но — ненамного, не вдвое. И в нём хорошо сочетаются симметричные и несимметричные элементы, жёсткость и хрупкость. К совсем невысокому, похожему на небольшую ступеньку, круглому каменному возвышению прикреплены две металлические структуры. Они перпендикулярны друг другу и создают подчёркнутую трёхмерность сооружения; без этого, как мне кажется, памятник казался бы плоским словно «доска почёта». Одна — белая, дугообразная, похожая на постоянный магнит из детского «конструктора», другая — чёрная, в форме кольца, значительно большего размера. К чёрному кольцу и прилажена основная смыслообразующая деталь памятника — силуэты белых голубок, взлетающих над землёй. Стая птиц крайне свободна по форме, асимметрична и контрастна по отношению к геометрическим элементам памятника. Голубки выглядят хрупкими и ломкими, но, видимо, таковыми не являются: ничто не повреждено, ни одно крыло. Они взмывают под несколько разными углами, но в целом придерживаясь одного направления — вправо и вверх. На каждой голубке написано имя погибшего человека. Иногда добавлен возраст и род занятий. Примерно на половине голубок — фотографии. Замысел создателей памятника более или менее очевиден: голубки олицетворяют души. А подробности надписи и наличие изображения, как я предполагаю, выбирали члены семей покойных.

Меж тем, женщина с парнем поставили два цветка в одно из ведёрок (или одну из ваз) у подножия памятника и молча стояли перед ним. Потом женщина взошла на ступеньку и, наклонившись, обняла одну из голубок — с именем и фотографией молодой (25 лет) женщины. Мне показалось, что она беззвучно заплакала. Мы стояли совсем близко; притворяться, что не замечаем их, было бы нелепо. Следовало либо отойти в сторону, либо сказать что-то. Мы с сестрой не сговариваясь выбрали второе. Чего я совсем не помню, это — кто из нас заговорил первым. «Это её дочка?» — спросил я у юноши (конечно, на украинском). Он односложно подтвердил. Марианна обратилась к самой женщине и сказала, что мы сочувствуем её горю. Та кивнула в знак благодарности, но ничего не ответила. Мы поняли, что лучше отойти. Они постояли ещё немного, а потом ушли — уходя, женщина взяла юношу под руку. Подходили они отдельно.

Мы снова приблизились к памятнику, посмотрели на лица, почитали надписи. Перекинулись парой фраз, поняли, что не можем понять, был ли юноша братом покойной. А понять это казалось важным, сейчас уже не понимаю, почему.

Ну, вот и всё. Что ещё нам было делать на площади Победы? Мы отправились дальше.

Да, вот ещё: сбоку Дом Офицеров уже не выглядел целым и невредимым, как при фронтальном взгляде. Уходя от памятника погибшим, я сделал несколько его фотографий — точнее, куска его разрушенной стены, за которой виднелся купол церкви — той церкви, которую мы увидели, выйдя из трамвая. Купол в проломе стены и дерево справа и спереди от стены создавали интересную композицию. Слишком эстетичную, пожалуй.

Мне казалось, что мы провели там много времени. Но сейчас, сравнив время на разных фотографиях, я поразился тому, как мало на самом деле мы пробыли на этой площади. Последняя фотография поломанной стены Дома Офицеров на фоне купола отстоит от фотографии цветов и листьев липы всего на 13 минут.

Хочу добавить замечание, уже совсем не личного характера. Винничане, с которыми мы разговаривали, расходятся в оценках сути ракетного удара по Дому Офицеров. Одни поддерживают официальную версию Украины, по которой никаких военных в Доме Офицеров не было. Другие с ней не согласны, они говорят, что в Доме Офицеров отмечали праздник Военно-воздушных сил Украины — и в результате российского удара погибло много лётчиков. И те, и другие выдвигают серьёзные соображения в защиту своей версии. У меня по этому вопросу нет собственного мнения. Хотелось бы считать российскую ракетную атаку по густонаселённому району города чистым военным преступлением без всяких возможных оправданий, но мне не очевидно, что Дом Офицеров не был в тот момент законной военной целью. Удар, который повлёк за собой гибель 29 гражданских, наверное, в любом случае — военное преступление, но разница есть.

(продолжение)