Лев Сидоровский: Вспоминая…

Я стоял у дверей и почти спал. И вдруг слышу: инто­нация голоса у докладчика изменилась. Он спрашивает: «Который час?» Через паузу опять: «Который час?» Я подумал: «По­чему ему не отвечают?» Достал свои большие серебряные часы, глянул на циферблат — и громко, через весь зал: «Без четвер­ти восемь!»

Лев Сидоровский: Вспоминая… Читайте далее

Сергей Эйгенсон: Святослав Хоробре

Скажем честно, это название «Тмутаракань» стало в русском языке синонимом никому не нужной далекой дыры. И то пришлось оттуда уйти… Но это, кажется, норма русской-российской-советской политики — тратить силы и ресурсы государства в ненужных для страны и ее населения войнах под лозунгом «Бабы новых нарожают».

Сергей Эйгенсон: Святослав Хоробре Читайте далее

Наталия Шайн-Ткаченко: Моя мама — ребецен

Чайник на огонь, яблоки тонкими ломтиками, яйцо, кефир, масло, звучное название «Жакко»… Через четверть часа я внесла поднос, поставила на стол. В гостиной витало напряжение. Розалия на диване хлюпала здоровенным носом, мама сидела рядом и нервничала. Посмотрела на меня, на поднос с волшебными яствами…

Наталия Шайн-Ткаченко: Моя мама — ребецен Читайте далее

Даниэль Гринфилд: Демократы теперь являются Коммунистической партией. Перевод Александра Левковского

Они завидуют лидерам послушных масс Китая и СССР, которые могут рассчитывать на полное послушание народа… Они считают своим конкурентом не Китай, а американский индивидуализм… Коммунистические демократы не хотят побеждать Китай. Они стремятся победить нас.

Даниэль Гринфилд: Демократы теперь являются Коммунистической партией. Перевод Александра Левковского Читайте далее