Самый известный из законов войны — это закон о «дереве, от которого ты ешь». На войне — как на войне… Нравственные стандарты Элиши, одного из Ранних пророков, отражали реальности своего времени, он, как и все Ранние Пророки, был, в этом плане, скорее верным свидетелем современности, нежели провозвестником нового.

Недельный раздел Шофтим

Михаил Ривкин

Назначение судей и законы справедливого суда (Деварим 16:18-20)

Запрет приносить жертвы на «высоких местах» (там 16:21-17:1)

Законы об идолопоклонниках (там 17:2-7)

Законы о верховенстве Суда и о тех, кто суду не подчиняется (там 17:8-13)

Законы о коэнах и левитах (Деварим 18:1-8)

Собрание отдельных правовых норм, установленных в разное время, но получивших своё окончательное оформление только в кодификации девтерономиста. В Деварим 18:6-8 установлены законы и правила, касающиеся левитов, приходящих из всех городов Иудеи в Иерусалим. Такая регламентация имела смысл только после ликвидации «высоких мест» и окончательной концентрации культа в Иерусалиме.

Запрет колдовства и идолопоклонства (там 18:9-22)

На протяжении всей своей долгой истории иудаизм, как система ценностей и как религиозный ритуал, вёл бескомпромиссную борьбу против языческих обычаев: человеческих жертвоприношений, всякого рода ведовства, колдовства и нелепых предрассудков. Однако все эти обычаи на редкость прочно укоренились среди простого народа, и изжить их было очень не так просто. Ни один религиозный ритуал невозможно окончательно отделить от суперстиции, и иудаизм в этом плане — не исключение. Самым важным запретом в этом разделе является запрет человеческих жертвоприношений. Следует помнить, что ещё во времена царя Менаше этот отвратительный обычай был весьма распространён. Народ Израиля не должен терпеть среди себя:

«ни кудесника, ни волхва, ни гадателя, ни чародея» (там 18:10)

«Будь непорочен пред Г-сподом, Б-гом твоим» (там 18:13)

Это самое возвышенное, и вместе с тем, самое простое, самое наивное резюме моральных ценностей мы не раз встречаем у Пророков Израиля, напр., у Михи:

«скромно ходить пред Б-гом твоим» (Миха 6:8)

Законы о пророчестве, скорее всего — позднейшая глосса. Весь отрывок (Деварим 18:15-22) написан в первом лице, но нигде более в кодексе девтерономиста первое лицо не употребляется. Признак истинного пророчества сформулирован ясно хотя применить его можно лишь постфактум

И если скажешь в сердце своем: «как же узнаем мы слово, которое не говорил Г-сподь?», То, что скажет пророк именем Г-спода, но слово то не сбудется и не настанет, то это такое слово, которого не говорил Г-сподь; с дерзостью говорил его пророк, — не бойся его. (там 18:21-22)

Этот признак ложного и истинного пророчества похож на тот признак, который указывает Йирмеяу:

Пророка же, что пророчествует о мире, (лишь) по исполнении пророческого слова его узнают (как) пророка, которого ю воистину послал Г-сподь. (Йирмеяу 28:9)

Внутренняя логика такого критерия истины не очевидна: ведь предсказать мир, равно как и предсказать войну, можно, ориентируясь на политическую ситуацию, прогнозируя шаги сильных мира сего. Более того, сам Йирмеяу имел печальный опыт ошибочности таких «пророчеств о мире». Возможно, что предсказание войны, «готовность к худшему» в те суровые времена играла свою важную роль в мобилизации всего народа против внешних врагов, и потому изначально должна была пользоваться существенным кредитом доверия. «пророчество о мире», напротив, могло посеять опасные иллюзии, расхолодить и расслабить народ. Поэтому такого рода предсказания получали статус «пророчества» только задним числом, после длительной проверки временем. В отличие от государственно-политического прогноза, о котором говорит Йирмеяу, в нашей главе речь идёт о предсказания личного характера, о прогнозах будущего отдельного человека. Такого рода простые, незамысловатые попытки заглянуть в будущее имеют мало общего с возвышенной духовной миссией Поздних Пророков, с их продуманным историзмом.

Законы о городах убежищах (там 19:1-13)

Мы уже встречали принцип «запретного», недоступного людскому гневу убежища в Книге Завета:

Но если кто не злоумышлял, а Б-г подвел ему под руку, то Я тебе назначу место, куда ему убежать. Если же кто злонамеренно умертвит ближнего своего лукаво, то от жертвенника Моего бери его на смерть (Шемот 21:13-14)

Сама по себе идея священного, табуированного места, неподвластного юрисдикции земного суда, такого места, где убийца мог спрятаться от возмездия, уходит конями в седую древность, и ничего нового в этой идее не было, правовая новация состояла именно в ограничении этого принципа:

«от жертвенника Моего бери его на смерть»

Девтерономист ещё раз повторяет, уточняет и конкретизирует этот общий принцип. Для тех, кто виновен в смерти ближнего без злого умысла, выделены специальные города, где такие люди могли спастись от кровной мести. Однако умышленного убийцу выдавали кровным мстителям (Деварим 19:12). Содержащаяся в нашей главе общая, не детализированная формула «да будет предан смерти», несомненно отсылает именно к этой, древнейшей норме обычного права.

Запрет отодвигать межу (там 19:14)

Это преступление было достаточно распространённым в конце эпохи Первого Храма. Поздние Пророки не раз сурово обличали этот грех, упрекая сынов Израиля, см. Йешаяу 5:8, Миха 2:2.

Законы о злонамеренных свидетелях (там 19:15-21)

Наша глава устанавливает наказание для злонамеренных свидетелей:

сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему; и искорени зло из среды твоей (там 19:19)

Смысл этих слов в том, что лжесвидетели подлежат наказанию «по той же статье», тому самому наказанию, которое угрожало ложно обвинённому ими человеку. При этом не имеет значения, был ли вынесен обвинительный приговор, и был ли он приведён в исполнение. Даже если на стадии судебного следствия удалось доказать, что свидетели лгут, и дело против обвиняемого было прекращено, «злонамеренные свидетели» подлежат наказанию по принципу «сделай ему то, что он умышлял брату своему».

Законы о войне (там 29:1-20)

Важнейший из этих законов требует отсеивать из рядов войска тех, кто по тем ии иным причинам, как объективным, так и субъективным, не мог воевать. Едва ли этот закон применялся на практике

Надсмотрщики же пусть объявят народу так:

«… тот, кто построил новый дом и не обновил его, пусть идет и возвратится в дом свой, чтобы не умер он на войне и другой не обновил его; И тот, кто насадил виноградник и не почал его, пусть идет и возвратится в дом свой, чтобы не умер он на войне и другой не почал его, тот, кто обручился с женщиною и не взял ее, пусть идет и возвратится в дом свой, чтобы не умер он на войне и кто-нибудь другой не взял ее». И пусть еще говорят надсмотрщики с народом, и скажут: «тот, кто боязлив и робок сердцем, пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце». (там 20:5-8)

В Первой книге Маккавеев сказано, что этому закону евреи строго следовали во времена Маккавейских войн, но это свидетельство не вызывает большого доверия. Скорее всего, это не более чем попытка автора идеализировать Хашмонеев и адаптировать реальные события и реальные, зачастую очень суровые, приказы Хашмонеев к некоей идеальной модели «священной войны». более достоверным представляется описание законов войны в древней угаритской хронике, в котром повествуется, как царь последовательно попирает эти законы, один за другим:

«Нечто вроде зеркального отображения этих законов мы находим в угаритской Легенде о царе Керете, которая описывает тотальную мобилизацию всех обручённых женихов, вдовцов и даже больных. Всё это указывает, что речь идёт о какой-то необычной войне, и что бывали обычные войны, от участия в которых обручённые женихи вдовцы и больные были как правило, свободны»[i]

В угаритской хронике мы видим убедительный пример того, как идеальное, декларативное законодательство, проникнутое идеями мудрости и гуманности, неизбежно нарушается всякий раз, как только дело доходит до битвы не на жизнь, а на смерть, каковой становится любая война.

Самый известный из законов войны — это закон о «дереве, от которого ты ешь»:

Если осаждать будешь город долгое время, чтобы завоевать его, чтобы взять его, то не порти дерев его, поднимая на них топор, потому что от него ты ешь, и его не руби; ибо (разве) дерево полевое это человек, чтобы (могло) уйти от тебя в крепость? (там 20:19)

И в этом случае мы тоже имеем некую гуманную декларацию, благое пожелание, которое едва ли скрупулёзно исполнялось на практике. Посмотрим, например, на описание войны против Моава:

А теперь приведите ко мне музыканта. И когда заиграл музыкант, была на нем (на Элише) рука Г-сподня (дух пророческий). И сказал он: так сказал Г-сподь: «Делайте (в русле) этого (высохшего) потока ямы за ямами», Ибо так сказал Г-сподь: «Не увидите ветра и не увидите дождя, а (русло) потока этого наполнится водою, и будете пить вы, и стада ваши, и скот ваш». Но это покажется легким Г-споду; Он и Моава предаст в руки ваши. И вы поразите все укрепленные города и все лучшие города, и все хорошие деревья вырубите, и все источники водные засыплете, и все хорошие участки испортите камнями. (IIМелахим 3:15-19)

На войне — как на войне… Разумеется, нравственные стандарты Элиши, одного из Ранних пророков, отражали реальности своего времени, он, как и все Ранние Пророки, был, в этом плане, скорее верным свидетелем современности, нежели провозвестником нового. Девтерономист, напротив, всегда стремился внести в свои законы именно новые, возвышенные, иногда — опережающие своё время нравственные нормы. И примером такой нормы является закон о «дереве, от которого ешь». Девтерономист всеми силами стремится к новому, возвышенному и облагораживающему взгляду не только на людей, но и на мир природы, на животных и растений.

Закон о телице, которой преломляют шею (Деварим 21:1-9)

Этот религиозный обычай, несмотря на то, что в нём имеется возвышенный аспект (принцип коллективной ответственности всей общины за пролитую кровь, если убийца не найден, то пролитая кровь вопиет ко Всевышнему от земли) содержит явную жестокость по отношению к животным, совершенно чуждую гуманному духу законодательства девтерономиста.

Д. Тигай перечисляя ряд признаков, указывающих на архаичную сущность этого закона. заключает

«Всё это подсказывает, что неясные элементы, сохранившиеся от традиционных культовых практик, сохранены в девтерономистом, однако сам он считает, что именно молитва это ключевой элемент просьбы об искуплении, и что только Всевышний дарована власть искупать и прощать.» [ii]

___

[i] Jeffry H. Tigay The JPS Torah commentary Deuteronomy NY 1990 p. 187.

[ii] Jeffry H. Tigay ibid p. 191.