Сергей Филиппов: Отшумела твоя эпоха

В безнравственный, циничный, грубый век,
Где тварей много больше, чем по паре,
необходим, как воздух, человек
в морально сверхустойчивом футляре.

Сергей Филиппов

ОТШУМЕЛА ТВОЯ ЭПОХА

Шагал я в группе с детским садом
И был на ангела похож.
Лишь воспитательница рядом
Твердила: «Что ж ты отстаёшь?»

И в юности я часто слышал:
«А ну-ка, парень, не зевай!
Держи-ка голову повыше
И от других не отставай».

Боялся в жизни этой пуще
Всех страхов, что-то упустить
И в «чёрный» список отстающих
И неуспевших угодить.

Да и теперь уже на склоне,
Как это ни прискорбно, лет,
Возьмёт вдруг кто-то, да напомнит:
«Опять не догоняешь, дед».

По доброй воле, из-под палки,
Передохнув едва, опять
Играю с жизнью в «догонялки»,
Лишь в «жмурки» не хочу играть.

хххххх

Отшумела твоя эпоха.
Потрясло её там и сям.
И эпохе бывает плохо,
А не только её сыновьям.

И эпохе бывает стыдно,
Хоть признание сразу не жди.
И обидно, ох как обидно,
Что этапы её позади.

Что ж, решила свои задачи,
Так пора тебе на покой.
Юный мальчик играет в мячик,
Он уже из эпохи другой.

Он не требует чьих-то вводных,
Смотрит фильмы в кино без купюр.
Неголодный и очень свободный,
Даже, видимо, чересчур.

Дуйте ветры, мети пороша.
Пой гитара, звучи рояль.
Если новое будет хорошим,
То и старое будет жаль.

хххххх

Пусть самобытность Божий дар,
И Божий свет самосознанье.
А самоедство, как кошмар,
Сравнимый с самоистязаньем.

Пусть самокритики укор
Вершит дознание с пристрастьем,
И посещает до сих пор
Нас с вами призрак самовластья.

Пусть самомнения печать
Скрепляет качества и свойства,
Что позволяют расцветать
Внутри росткам самодовольства.

Пусть самодурство так и прёт,
Не вызывает удивлённость
И прочно входит в обиход
Сегодняшний самовлюблённость.

А если кто-нибудь и рад
Изжить в себе порою слабость,
Ему психологи твердят
Про самозначимость и самость.

И начинают «просвещать».
А вот меня, ну хоть убейте,
Вы не заставите читать
Уже ни Юнга и ни Фрейда.

Не убедит ни тот, ни тот.
Любое самоуглубленье,
Вас заверяю, приведёт
Лишь только к саморазрушенью.

хххххх

Что толку перевоплощаться?
Забудь про таинства игры,
Актёр. Не требуй декораций,
Костюмов, прочей мишуры.

Отелло — жалкий неврастеник.
А Гамлет — наркоман. Ура!
Шекспир наш с вами современник,
«Чувак» с соседнего двора.

И ты, мой друг высокочтимый,
На авансцену выходя,
Играй без парика, без грима
Себя и только лишь себя.

Кто на часок, чтоб подхалтурить,
Оставил прежний лексикон,
Пока не разразилась буря
И не «распалась связь времён».

хххххх

У закоснелых маразматиков
Подход заведомо простой.
А что б сказали наши классики?
Державин, Пушкин и Толстой.

Дай волю этим господам,
Они б и ныне, как когда-то,
Развесили по всем углам
Их афоризмы и цитаты.

И жизнь текла бы каждый час
Всё по тому же трафарету,
И классики давили б нас
Своим былым авторитетом.

Над миром, также, как вчера,
Витали б прежние устои.
А может быть пришла пора
Оставить классиков в покое?

Взгляд сыновей и взгляд отцов
Имеют право отличаться.
И классики в конце концов
Могли когда-то ошибаться.

Но продолжает много лет,
Как бы порою не хотелось
Чего-то нового, довлеть
Извечная закостенелость.

И на вопрос весьма простой
Державин лишь разводит плечи.
А Пушкин, как и Лев Толстой,
Самим себе противоречат.

Но рано рвать нам с ними нить,
И как никто другой здесь кстати,
Готовый перезагрузить
Их закоснелый маразматик.

хххххх

Вновь страда, но техники негусто.
«Перекур!» — решили мужики.
Бабы убирали лишь капусту
На Каширской пойме у Оки.

Что у них сознательности в кубе?
Или же мужик совсем ослаб?
Полюбуйтесь, как капусту рубят
Два десятка крепких русских баб.

Как идут, сгибая дружно спину,
И не разгибают по полдня.
Вот бы где, друзья, снимать картину,
Нет на поле Пырьева, а зря.

Посмотри, в каком идут порядке!
Как блестят на солнышке ножи!
«Поделись своим искусством, бабка!
Все свои секреты покажи.

Расскажи, откуда что берётся?
Преподай наглядный мне урок».
Только бабка хитрая смеётся,
Скалится: «Куда тебе, сынок!»

Уверяет чудо-мастерица,
Чтоб вот так шагать и так рубить,
Это ж надо было здесь родиться
И на пойме жизнь свою прожить.

«Так что не расстраивайся, парень,
Сердце понапрасну не тревожь,
Хочешь, оставайся вместе с нами,
Вон, бери в ведре для рубки нож».

И решил, чтоб не было мне пусто
На душе, послушаться подруг.
Целый день рубили мы капусту,
Я отстал от них почти на круг.

Всё болело. Тело. Ныли руки.
И не разгибалась час спина.
Похвалили все меня старухи,
Бабы, и особенно одна.

И сегодня, подводя расчёты,
Вспоминаю прошлое и рад,
Что и я, хоть день, да поработал
В жизни сорок лет тому назад.

хххххх

Семейный, комнатный ребёнок
Пришёл я, помню, в детский сад
Впервые, поднятый спросонок
И ничему вокруг не рад.

С меня сдували все пылинки.
Стелили за меня кровать.
Да что там говорить, ботинки
Я сам не мог зашнуровать.

И вот когда, как все питомцы,
Гулял в саду средь бела дня, —
«Ты за Луну или за Солнце?» —
Спросила девочка меня.

Ответить было мне нетрудно,
Любил я солнце с детских лет.
Не размышляя ни секунды:
«За Солнце!» — был ей мой ответ.

Ответ домашнего питомца
Обескуражил: «Ну и ну!
Ты за пузатого японца,
Не за Советскую страну?!

Ты не сумел найти решенье,
Ответить правильно не смог.
А кто ты по происхожденью?
Как видно, маменькин сынок».

И вот промчались годы. Где вы
Игрушки, сказки, детский сад?
И день мой самый-самый первый
В системе тех координат.

Сижу, с тоской смотрю в оконце
И вспоминаю старину:
Луну, пузатого японца
И ту Советскую страну.

хххххх

Человек отстал от жизни,
Или всё наоборот?
Чуть добавив динамизма,
Жизнь сама ушла вперёд?
Помахав вам напоследок,
Умотала далеко.
Всё равно, что так, что эдак
Человеку нелегко.

Не лентяй, не лежебока,
Не зануда, не нахал.
Что ж ты, милый, так жестоко,
Так безжалостно отстал.
Неприкаяный до боли
И отбившийся от рук,
Не освоил сотой доли,
Что сумел освоить внук.

Страх, среда ли, домочадцы,
Или время стариков,
Нежелающих меняться
Превращает в дураков?
Иль всё сразу? Достоверно
Вам ответит только Бог,
То, насколь закономерный
Сей безрадостный итог.

хххххх

Разбитая посуда,
Скандалы и эксцессы.
Что сделаешь? Повсюду
Конфликты интересов.
Не все в итоге квиты,
И пусть не удивляет
Нас каждый раз, что чьи-то
Берут и ущемляют.

Тревоги, бури, стрессы,
Мир — не ребёнок спящий,
Конфликты интересов
В нём с каждым днём всё чаще.
За миг до преисподней —
Цель жизни, может статься, —
Всем избежать сегодня
Конфликтных ситуаций.

Но страсти не смолкают,
И может быть от них-то
У нас и возникают
Различные конфликты?
Хотя вполне возможно,
Что движитель прогресса
Как раз-то и заложен
В конфликте интересов.

хххххх

Вновь суета и та же спешка,
Вновь непогода на дворе,
И ты не знаешь, чья ты пешка
И в чьей на этот раз игре?

Но всё равно всю жизнь мечтаешь
Пролезть в ферзи и рвёшься в бой,
Вообразив, что ты играешь,
Хотя играют все тобой.

Любой игрок мастеровитый
И оппонент не лыком шит.
Играют сложную защиту
Или какой-нибудь гамбит.

Когда для пущего эффекта
Демонстративно напоказ
Они тебя приносят в жертву,
Бросают в пекло всякий раз.

Одни вперёд идут отважно,
Другие остаются для
Защиты слабой, хоть и важной
В игре фигуры короля.

И пусть порою шахматисты
На чей-то дилетантский взгляд,
Как ярые максималисты,
Фигур и пешек не щадят,

Картина несколько иная,
Таков незыблемый статут,
Кого им выгодно, меняют,
Тех, кто им нужен, берегут.

А там, фортуны ли усмешка,
Что не обходит стороной,
Иль что ещё, любая пешка
Имеет шанс стать проходной.

хххххх

«Шли от колхозной
Луковой грядки
К Олимпиаде, Афгану, разрядке.
Шли сквозь шаблоны
И трафареты,
Шли за собой увлекая планету».
А. Гуськов «Время гигантов»

Поэт и писатель, горлан и глашатай.
Парторг и комсорг, пионерский вожатый.
Все вместе и каждый вещал вдохновенно,
Что путь нами выбран единственно верный.

Один не поверил, а кто-то и «схавал».
Промывка мозгов, это чьё ноу-хау?
Меня и не только аж с первого класса
Всегда настораживал этот их пафос.

Но люди наивны, особенно наши,
Годами жуют ту же самую кашу
И верят, живя в коммунальных квартирах,
Что к свету ведут за собою полмира.

Копаются с измальства в луковых грядках,
Идут в коммунизм, одобряют разрядку.
А все агитаторы и пустомели
Твердят им всю жизнь про великие цели.

Толкают вперёд, ощущая незримо,
Что миссия в сущности невыполнима,
Но ежели цели при этом святые,
То значит и средства сгодятся любые.

Порывы, идеи засевшие крепко
В подкорке. Летящие в стороны щепки.
Когда всё вокруг вырубают под корень,
Поди, докажи, что ни в чём невиновен.

Что задним числом рассуждать, мол могли бы
Людей не губить. Избежать перегибов.
Коль агнец и впрямь обречён на закланье,
Теряется смысл самого покаянья.

Да, можно, как все, только хочется адски
И строить, и жить, и мечтать по-гигантски.
История наша веками творится,
И время гигантов не раз повторится.

хххххх

Я помню, друзья мои, словно сейчас,
Плакаты, висевшие встарь ещё.
Мол верной, (другой не бывает у нас),
Дорогой идёте, товарищи.

Плакаты, игравшие важную роль,
Плюс лектор из общества «Знание»,
А мы проходили все мимо и ноль,
Как часто бывает, внимания.

Картину даёт самый лучший плакат
Всегда с одного только ракурса.
А жизнь наша с вами сплошной суррогат
Из страха, сомнений и пафоса.

Из робких суждений, из страстных речей
От имени всех обездоленных.
И малопонятно по первости чьей
Насильно навязанной воли нам.

Но, видно, идея похожа на злак,
Вначале её культивируют,
Внедряют, а позже, когда всё не так,
Как мыслилось, нас агитируют.

Назойливо, тупо, пока меньшинство
Молчит или в полной прострации,
А серое, словно вся хмарь, большинство
Во власти сплошной агитации.

хххххх

Жизнь с каждым часом всё беднее,
Однако теплится, пока
Внутри неё не оскудеет
Твоя дающая рука.

Не тот блажен, кто сердцем кроток.
Не тот, кто верит в идеал
Недосягаемый, а тот, кто
Взял в жизни меньше, чем отдал.

Не кто при всём честном народе
Пиарится со всех сторон,
А кто без лишних слов возводит
Сие неравенство в закон.

хххххх

Когда дотошный, нудный моралист,
хоть что-то в жизни смыслящий едва ли,
к тебе пристанет, словно банный лист
с законами наскучившей морали.
Сцепившись с ним, всё высказав сполна,
чуть поостыв, не заводись по новой.
Мораль его возможно и скучна,
вульгарна, примитивна, бестолкова.
И всё ж, хоть моралистов часто жаль,
пусть учат нас и дальше с кислой миной,
ведь лучше хоть какая-то мораль,
чем просто аморальная пучина.

В безнравственный, циничный, грубый век,
Где тварей много больше, чем по паре,
необходим, как воздух, человек
в морально сверхустойчивом футляре.
И если уж проснулся аппетит
до лёгкой жизни, а «закон, что дышло»,
пускай хоть он — один за всех — следит ,
чтоб вдруг и впрямь чего-нибудь не вышло.

ЛЮБОВЬ СПАСЁТ

Любовь спасёт. Пускай пока их двое,
Но коль они всё делают, любя,
Любовь спасёт на свете всё живое:
Тебя, меня, и мир наш, и себя.

И если вдруг кому-то в мире тесно,
Пусть примет этот чудный эликсир
От наших ран душевных и телесных —
Любви, всегда спасавшей целый мир.

Любовь спасёт, и вряд ли будет лишним
Сказать, что коль пришёл её черёд,
Она чуть позже передастся ближним,
А там, глядишь, и к дальним перейдёт.

Так невзначай, налаживая сходни
Меж нами, в каждый дом войдёт любовь.
Ты только, как вчера, так и сегодня
И завтра ей ни в чём не прекословь.

Ни в чём не прекословьте, господа,
Любви земной, которая спасает,
Которой всем нам с вами не хватает
Сегодня, может быть, как никогда.

хххххх

«Многие же будут первые
последними, и последние первыми».
Евангелие от Матфея

Жизнь разделила нынче многих.
Как нелегко сегодня им,
Всем слабым, сирым и убогим,
Несчастным, нищим и больным.

Кто доведён до иступленья,
И можно лишь предполагать,
Что был момент, и их рожденья
На свет ждала с любовью мать.

Всем сломленным душой и телом,
Отчаявшимся потому,
Что в новой жизни нету дела
До них буквально никому.

Тому, кто терпит каждодневно
Лишь унижение и страх,
Но в Царстве Божьем будет первым
Когда-нибудь на небесах.

хххххх

«Бог умер! Бога больше нет», —
Так говорил и Заратустра.
Тьма застилает людям свет,
И на душе недаром пусто.

Кто даст отпор людским страстям?
Раз неоткуда ждать подмогу,
То значит остаётся нам
Одно — учиться жить без Бога.

И чтоб никто из нас не сник,
Так всем важна его опека,
Необходим был и возник
Особый культ — сверхчеловека.

Противиться ему нет сил,
Пусть с аргументами негусто,
Есть главный — так провозгласил
Пророк великий Заратустра.

хххххх

Несём посильную нам ношу,
Идём, сворачиваем вспять,
И кто плохой, а кто хороший
Из нас, порой не разобрать.

Всю жизнь греша и тут же каясь,
Угрюмо смотрит из-под век,
Под мир подстроиться пытаясь,
Плохой, хороший человек.

А рядом слабый, без харизмы,
Бредёт понурый и бухой,
Неприспособившийся к жизни,
Хороший с виду, но плохой.

Но утверждать пока, кто плоше,
Кто лучше, всё ж повременим.
Я не завидую хорошим
И не сочувствую плохим.

Быть лучше, чем я есть, не стражду,
Как впрочем и наоборот,
Хотя бы потому, что в каждом
Из нас сидит и тот и тот.

хххххх

Не шлют товар поставщики.
Мрут старики. Рыдают дети.
И жадные ростовщики
Народ заманивают в сети.

А на другом краю большой
Вселенной всё уже готово
К рождению очередной,
Так называемой, сверхновой.

И как конечный результат,
К рождению внутри Вселенной,
Как миллиарды лет назад,
Подобно Солнечной, системы.

Когда в сплошной круговорот
Космический затянет разом
Всё, что сгодится и пойдёт
Для дела: пыль, осколки, газы.

И воцарится через пару
Каких-то миллиардов лет
Второе Солнце с пылу, с жару
Над целой группою планет.

И на одной, весьма похожей
На нашу, после катаклизм
И бурь космических возможно
Возьмёт и зародится жизнь?

И занятый привычным делом,
Чтоб выжить, вдоль озёр и рек
Поселится сперва умелый,
Потом разумный человек.

И вскоре вновь себе подобных
Начнут дурить поставщики.
И снова ссуды под огромный
Процент ссужать ростовщики.

хххххх

Иль я слепой, иль мир ослеп?
Иль то и то? И вся планета
Сегодня, как огромный склеп,
Где ни единого просвета.
Народы, как и их вожди,
Ослепли дружно. Все и сразу.
Одни ослепли от вражды,
Другие, слепо веря в разум.

Ослепли все: и кум и сват.
Кругом слепцы на этом свете.
Одни слепцы руководят,
Другие слушают, как дети.
Ослепли все до одного:
Охранники, курьеры, боссы
Уже не видят ничего
Чуть дальше собственного носа.

Ослепли, кто «за нас» и те,
Кто «против нас» давно ослепли.
В своей наивной простоте,
В невежестве и раболепье.
Слепые дети и отцы,
Как опьянённые дурманом,
Летят ослепшие юнцы,
Бредут слепые ветераны.

Безумие слепой толпы,
И каждому слепому проще
Брести в компании слепых,
Пути не ведая, на ощупь.
Не отрываясь ото всех,
Держась одною общей кучей,
В надежде на слепой успех
И уповая лишь на случай

Благоприятный. В остальном
На «дядю», на судьбу и просто
На ожидаемый подъём
Экономического роста.
На мощность ядерных ракет.
На постоянное везенье
В тотализаторе. И нет
Хотя б намёка на прозренье.

СКАЗКА О ДОБРЕ И ЗЛЕ

—1-

Забудь про бабушкины сказки
И чьи-то россказни о том,
Как с подлецов срывая маски,
Добро сражается со злом.

С момента летоисчисленья,
Шагая к цели напролом,
Зло бьётся до изнеможенья
Лишь исключительно со злом.

И ход истории нас с вами
Всех убеждает лишь в одном,
Что зло сражается веками
С таким же непомерным злом.

И, право, глупо, даже дико
Надеяться на перелом
В полномасштабной, многоликой
Извечной битве зла со злом.

Хотя всегда найдутся те, кто
Всё видят под другим углом,
И в меру сил и интеллекта
Ей отдаются всем нутром.

—2-

Пока добро с его ростками
Лишь пробивалось здесь и там,
Сражалось зло со злом веками,
И смерть ходила по пятам.

Сражались яростно, открыто,
Нисколько не щадя людей,
За земли и за рынки сбыта,
За торжество своих идей.

И после каждой мощной встряски
Велась мудрёная игра,
Зло вдруг напяливало маски
И примеряло роль добра.

Разыгрывая драму в лицах,
И кто-то был при этом рад
И даже счастлив приобщиться,
Включившись в данный маскарад.

Побольше напустив дурмана,
Наполнив пафосом уста,
Хотя всё поздно или рано
Вставало на свои места.

И в нашей замкнутой системе
И без различных НЛО
Вновь заправляло всем и всеми
Лишь нескончаемое зло.

—3-

Забыть давно уже пора
Все сказки о борьбе добра
Со злом, хотя бы потому,
Что сказки учат одному,
В реальности, увы, кругом
Зло борется всю жизнь со злом.

Да и к тому же в каждой сказке
Благополучная развязка,
Всегда присутствовать должно
Рациональное зерно
И свой сюжетный поворот,
А в жизни всё наоборот.

И вновь читают сказки дяди
И тёти детям, на ночь глядя.
Рассказывают перед сном,
А сами думают о том,
Что дети через пять минут
Заснув, с годами всё поймут.

Поймут ребята, что покуда
Зло борется со злом повсюду,
Нет смысла голову ломать,
Какую сторону принять,
А все превратности судьбы
От безысходности борьбы.