Журнал-газета истории, традиции, культуры
На ее столике, если прибегнуть к возвышенному стилю очарованных странников, в тесном соседстве с кофейником и кувшинчиком, полным молока, дымились две чашечки со смолистым напитком… благоухали свежей выпечкой две пышные булочки. Но я не был очарованным странником — обычный новый репатриант с еще не обналиченным чеком.
Режим я, понятно, не соблюдал. Мой ежедневно рацион — с десяток чашек кофе, три пачки сигарет, сто-двести граммов коньяка. Словом, я был по уши погружен во все прелести творческой жизни, не замечая, что превращаю себя в живой труп. Дальше так продолжаться не должно было…
Кто же стал чемпионом тысячелетия? Не лживый политик, не лизоблюд-царедворец, а отец печатного слова — первый в мире книгоиздатель Иоганн Гуттенберг. Он создал печатный станок, который, можно сказать, и породил информационную революцию, продолжающуюся и поныне.
Какая-то странная связь, какие-то сложные для понимания ориентиры, впрочем, и жизнь — штука сложная, пока она не обрывается смертью. Что остается? Память. А память всегда с нами.
Кричу: «Стой!» Мой акцент — для него лишнее раздражение. «Катись туда, откуда пришел!» — в бешенстве отвечает он на том же иврите. И выхватывает нож. Мой кулак непроизвольно метнулся к цели. И в лоб. Как быку. Справа. Встречным. Потом усатенького грузили, против воли, в «черный ворон»…
Из цикла «11 космических секунд» Американские ученые установили: жизнь человеческая равна 11 космическим секундам
День Победы — это символ жизни, победивший фашизм. Праздник, который по-настоящему пропах порохом. И может быть, поэтому не отделим от смерти. Какая страшная дистанция, в миллионы человеческих жизней, между 22 июня и 9 мая.
Эмма была исполнительницей еврейских, русских и украинских песен. Но сейчас, обнимаясь с братом, забыла весь свой репертуар, и не только репертуар, но и все известные ей прежде слова на трех языках народов СССР. Единственное слово она безостановочно, плача и смеясь, твердила: «Жив! Жив!»…
Файвишу Аронесу — актёру кино и государственных еврейских театров Харькова, Минска, Белорусской еврейской студии в Москве, Биробиджана, узнику ГУЛАГа с 1949 года. Реабилитирован 14 сентября 1956 года.
Что ж, в боксе нет сослагательного наклонения. Побеждает сильнейший. И что приятно, основное правило этого бескомпромиссного вида спорта в Иерусалиме было соблюдено полностью: новичков и не очень натренированных боксеров не пугали титулы чемпионов.
Убить человека Ефим Гаммер Стихи солдата 1-й гвардейской танковой дивизии 1964 года призыва Пролог Ночь. Мерцание звездного снега. Слышится голос, вплетается в мозг. «Сможешь ли ты убить человека? Ну, и вопрос!
Когда судьба позволит оглянуться Ефим Гаммер От автора 28 марта 2015 рижская «Молодежка», опередив меня всего на две с половиной недели, отметила семидесятилетие со дня рождения.
Каждый — сам по себе. Но судьба у всех общая. Одна — у всех. У профессора и парикмахера. У поэта и чистильщика обуви. У героя войны и последнего труса. Общая… такая она, еврейская судьба.
Исполнилось 70 лет с начала легендарной операции «Бриха», благодаря которой многие прибалтийские евреи смогли выехать из Советского союза в Палестину.
Международная русская литература. Такое понятие мало-помалу складывается сейчас в сознании людей, независимо от того, в какой стране они проживают — в России, Израиле, Франции, Германии, Соединенных Штатах Америки, Канаде или в бывших советских республиках.
Но тут надо открыть боксерский секрет. Каким бы ни был смелым спортсмен, он всегда перед боем волнуется. Это называется «предстартовая лихорадка». Ее никто не способен избежать, ни новичок, ни мастер спорта.
В эти дни исполняется ровно 50 лет, как я был призван в советскую армию. Служил в калининградской спортроте, об этом — в эссе.
Согласитесь, это ведь своеобразное чудо — получить боксерский кубок «за самый красивый бой» в возрасте, когда исполняется пятьдесят лет со времени первого выхода на ринг.
Фронтовые хроники Гило Ефим Гаммер Моим детям Белле Гаммер и Рону Гаммеру 1 В близком эхо — скоропись боя… Росчерк пули — от люстры к торшеру. И взрыв. Со стены, под бордюром, свисают обои. Снова в дырках узорный цветной наив.
Несколько армейских тендеров летели по дороге из Хеврона в поселение Афух. Вдоль бортов сидели израильские солдаты — резервисты, люди тридцати-сорока лет, в касках, бронежилетах, с винтовками, стоящими между колен.
Ты же знаешь, прозвище у нас заслужить нужно. В Ливане чех один… помнишь Илиягу, старшину с трофейным «Калашниковым»? Он и прозвал Яшу «Распутиным». Яша силком выволок его из джипа. Через минуту джип — в клочья. Интуиция? Предвиденье, Шломо…