Журнал-газета истории, традиции, культуры
Ни патриотизм, ни эстетическое совершенство, ни материальное благополучие, ни простая радость жизни не противоречат заповеди «да не будет у тебя…» — ровно до тех пор, пока не превращаются в самоцель, исключающую служение Всевышнему.
Идеализировать Божественный Закон будет перебором — и для правильного развития еврейскому народу необходимы не только мудрецы, сохраняющие Закон, но и бунтари, которые время от времени восстают против этого Закона. Они нарушают и разрушают, но это уменьшает слепое преклонение перед Законом, и это тоже важно.
И каждый раз жалобы сопровождаются ностальгическими воспоминаниями о том, как сладо жилось евреям на их «доисторической родине». Уж там-то всегда ели досыта! Как это похоже на постоянные причитания наших «дважды соотечественников» о райском житье в Советском Союзе.
С самого начала рождения еврейского народа он создаётся не на чисто генетической основе — наоборот присоединение к евреям людей из других народов мыслится как фундаментальное еврейское характеристика; еврейскому подходу абсолютно чужд расизм.
От чего, по мнению религиозных евреев, оберегают мезуза, тфилин и цицит? Разумеется, от всяческих бед, несчастий и напастий, пордстерегаюющих нас во внешнем мире. От чего оберегают Хранители по мнению «Книги Заповедей»? От слепого следования нашим необузданным инстинктам. Почувствуйте разницу!
И по мере того, как мы продолжаем читать в Торе об Исходе из Египта, историческая «декорация» или «внешняя событийная оболочка» становится всё прозрачнее, она просто растворяется, и при рассечении Тростникового моря мы уже видим воочию, «невооружённым глазом» всё грандиозное величие метаисторического Моше.
Речь идет не только о согласии Фараона отпустить евреев — но прежде всего о том, чья история и культура станут основой для дальнейшего развития цивилизации. Фараон утверждает, что основа это Египет, а Израиль вторичен, Моисей же считает наоборот.
Со временем, по мере постепенного усложнения общественно-правовых отношений место харизматичных носителей Духовного Дара (Нуминозного) заступили судьи, которые определялись уже с помощью той или иной формальной процедуры, и вовсе не всегда обладали Духовными Дарами.
Чувство дополнительности берется прежде всего из ощущения общей миссии. Именно это было главным в отношениях Моисея и Аарона, и именно на этом можно построить братство внутри целого народа, а в дальнейшем и человечества.
Да, хорошо знал Моше свой народ, когда, затягивая бесседу с Б-гом и выражая «неподобающие» сомнения, дожидался, пока Г-сподь даст ему в дар Волшебные Знамения. Нет, ничему у нас на Ближнем Востоке на слово не верят!
Так что если Израиль хочет, чтобы окружающие народы признали наше право на жизнь здесь, мы должны обязательно требовать себе Хеврон и вообще всю Иудею и Самарию. Отказ от территорий вовсе не приближает нас к миру, наоборот, он показывает окружающим, что мы здесь чужеродные.
И хотя Яаков настойчиво повторяет своему любимо-отвергнутому сыну, что «спасутся народы не благодаря тебе», «спасения ты не несёшь», нам представляется, что именно Йосеф одним из первых заглянул в ту пропасть (в тот колодец?), в несказанной глубине которой мерцает некое таинственное Спасение…
Проблема Иосифа − в том, что он видит только ближайшую конкретную задачу, и считает центральной материальную проблему, с которой он может справиться. И поэтому очень важно, что Иосиф дожил до осознания неправильности своего первоначального плана — обычно реформаторы не доживают до этого.
Похоже на то, что исторический Эхнатон всё-таки предпринял те радикальные меры, об опасности которых его литературного двойника предупреждает Йосеф. Насколько этот шаг затруднил реформы, насколько он обрёк их на неудачу — судить трудно…
Подтекст, как и текст, никаких кривотолков не допускает, а комментаторы занялись кривотолками, выводя из перескока от стиха 42.4 к 42.5 будто взгляды Ийова переменились не оттого, что он услыхал в ответах на свои вопросы, а оттого, что “увидел Бога”.
Стабильность — это оборотная сторона застоя, но Египет не мыслит себя без нее. Еврейская традиция называет Египет «страной рабов», потому что все в ней рабы, даже Фараон — раб при Реке. Поэтому египтянам и не свойственны пророческие сны: ведь сон — это мечта, новизна, идеал, желание достичь чего-то невозможного.
При этом Йосеф ни на секунду не забывает, что сам он — это не более чем некий особый инструмент, идеально приспособленный для исполнения этой мелодии, а исполнитель — не больше не меньше как Г-сподь Б-г., что он просто тот телёнок, которого Хозяин отвёл тогда, туда и затем, куда, когда и …
Громадного роста грузный мужчина, с толстыми ногами, мясистым лицом и высоким голосом — именно так и должен выглядеть человек, которого оскопили во младенчестве. В таком описании внешности ничего произвольного нет. Так что портет Потифара — это, если угодно, «портрет с натуры», реалистически достоверное описание кастрата.
Правильная оценка окружающего мира не может быть построена только на анализе фактов и голых расчетах, в ней обязательно должна присутствовать мечта, высшая идея и высшая цель. Лишь мечтатели являются настоящими реалистами.
С точки зрения природы и естественности евреи, как другие современные им народы, должны были давно исчезнуть. Но «народ-Богоборец» отказывается примириться с естественным ходом истории — и потому жив вечно.
Шхем, сын правителя города Хамора, «насиловал и мучил» Дину, как написано в Торе. А потом пришел просить у отца ее руки, и говорили с ним эти братья. Постойте, а где Дина? Сидела запертой в его доме. Кстати, сколько ей тогда было лет?..