Журнал-газета истории, традиции, культуры
Одна из причин, почему евреи стали лидерами во многих сферах человеческой деятельности, заключается именно в их готовности отличаться. Иудаизм — это контр-голос в разговоре человечества. Как евреи, мы не следуем за большинством просто потому, что это большинство. Так возникает нация лидеров.
В Израильских университетах, как в Америке, тоже происходит левацкая индоктринация молодёжи. Но мы защищены от губительного доминирования в стране прогрессивизма. И не силой оружия — оно против левизны бессильно, а всё растущим числом ортодоксов, удерживающих в Израиле, как на якоре, национальную идею.
Остаётся надеяться, что политическое руководство Израиля в калейдоскопе непрерывно меняющейся международной обстановки правильно определит как цели государства, так и средства для достижения этих целей. И будем верить, что «нынешнее поколение» израильтян «будет жить» в стране, свободной от террора.
Смертельно больной лимфолейкозом, он десять лет мужественно выходил на сцену… И стоит теперь в Киеве, на Андреевском спуске, памятник цирюльнику Свириду Голохвостому, вернее — артисту, который никогда не шел по главной улице и никакой оркестр не сопровождал его ни разу…
Тех, кого избрали в качестве жертв, выстраивали в колонну. Люди уже осознали, что отправляются в последний путь и начали, причитая, прощаться друг с другом. Некоторые из них бросались на немцев, пытаясь вырвать у них оружие. Выстрелы и стенания заполнили окружающее пространство.
Иностранные спонсоры и израильские левые ошибочно считают, что щедрое финансирование создаст основу для мирного сосуществования в виде совместных с Израилем промышленных производств, где у арабов была бы возможность зарабатывать на жизнь созидательным трудом… Никогда!
Никогда не ставится вопрос: было ли ли преследование евреев одной из причин тотального краха нацистского режима? Вполне возможно, что это преследование евреев фактически было главной причиной германской катастрофы.
В таких радужных, расслабляющих планах и прошёл почти весь длинный перегон, и лишь на подъезде к сортировочной, когда собрался было Серёжа вызвать из задней кабины старшего, прилёгшего чуть-чуть передохнуть после вчерашнего, заметил он что-то странное вдалеке, пятнышко какое-то на путях.
Сегодня на стороне Трампа — те, кто работает, зарабатывает и хочет сохранить свободу, а на стороне его противников — бюрократия, стремящаяся все проконтролировать, отнять и поделить, И если они преуспеют, эти выборы станут ОКОНЧАТЕЛЬНЫМИ, грядущие за ними будут уже советского образца.
Бывает пессимизм, густо замешенный на цинизме. Бывает оптимизм, попахивающий идиотизмом. Но здесь оптимизм, замешенный на высоком уме мудреца, который понимает, что несмотря ни на что, в жизни есть много такого, чему можно и нужно радоваться, чем можно восхищаться, и чему не может помешать никакой идиотизм.
В соответствии с желанием граждан, шагал немецкий фашизм по немецкой земле, пока не нашел свой конец в Нюрнберге. Но ещё много лет затем насиловал европейское общежитие его восточный крайне левый противник-близнец, российский коммунизм, перекрасившийся в 1991 году, но всё равно узнаваемый сегодня.
Белое движение с самого начала выглядело обреченным. И вдруг оказалось, что большевистская власть висит на волоске. От Пензы до Владивостока мгновенно активизировались противники красных, возникли антибольшевистские республики…
Они составляли седьмую часть всех еврейских добровольцев в Палестине. Предполагалось, что они заполнят конторские штаты, станут медсестрами, водителями, поварихами, но это были женщины ишува, причем те, кто добровольно пошли в армию… Равенство было их принципом, но… они были женщинами среди молодых мужчин.
Заслуги Трампа неоспоримы. Его успехи в области внешней политики экстраординарны. Посол США в Израиле Давид Фридман сказал, что если бы Трампу дали ещё 4 года, он преобразил бы всю историю Ближнего Востока на следующие сто лет. Америка отказала Трампу в этих четырех годах…
Трофимов — украшение прославленной сцены. Вспомните… В «Мещанах» — птицелов Перчихин. В «Ревизоре» — смотритель Хлопов. В «Дяде Ване» — жалкий приживала Вафля. В «Хануме» — приказчик Акоп. В мюзикле «Смерть Тарелкина» — квартальный надзиратель Расплюев. Ну и, конечно, — сэр Пиквик. Каждая роль — феерия!
Твёрдость в проведении определённой линий правительством сама по себе успокоила бы страсти. Это позволило бы услышать слова непосредственно занятых в борьбе с пандемией вместо множества посторонних, которые не только от вирусологии, эпидемиологии, профильной медицины, но и просто от точных наук далеки.
Думаю, что в этих условиях никто кроме жестокого тирана не смог бы сделать невозможное: быстро перебросить заводы на восток, перестроить промышленность на нужды войны, возместить огромные потери первых месяцев войны. Только этот диктатор мог остановить панику и «дать приказ наступать». Он и больше никто…
В НАЧАЛЕ каждого месяца он общался с нами на телеэкране в должности, которой прежде не удостаивался никто, — «Дежурного по стране». И всякий раз, снова и снова я готов был воскликнуть: «Какая все-таки удача, что у нас есть Жванецкий!» К великому нашему общему горю, теперь его у нас больше нет.
Обычно мексиканки низкорослые, толстоногие, с объёмными задницами, а Изабелла была худая, и до чёртиков зеленоглазая, а ещё лодыжки были тонкие, как и запястья. И всё было ладное. А волосы — волосы трижды чёрные, угольные, и падали, падали бесшумными волнами.
Тридцать лет назад я впервые столкнулась с этим диковинным мировоззрением и… лет десять поверить не могла. Как же так, вроде бы нормальные люди, не глупые, не сумасшедшие, на полном серьезе несут такую бодягу… Может, я просто не так их понимаю, может, они знают что-то, неведомое мне? Но нет…
Впечатлений хватало, с избытком, даже. Да, и кого удивит вид увечных, на просторах нашей страны! И, все же, все же! Даже, несмотря на незначительность события, в памяти нет-нет, да и всплывает та короткая встреча в Дендрарии.