Метка: Михаил Юдсон

Дина Рубина в своей прозе рисует-прослеживает связи и причины, встречи и расставания, разрывы и завязи — узлы судьбы. Каковые узлы разумное вьючное существо еще и должно тащить — на своем горбу…

Главная героиня Надежда — редактор поздне-средних лет в солидном московском издательстве, все давно понявшая и усвоившая, иронично-разочарованная. Постбальзаковский возраст позволяет ей взирать на человеческую комедию если и не свысока, то как-то сбоку — и это пройдет, а остальное побоку.

Генис искренне старается привечать читателя — плотность текста, отсутствие пустот (глотнуть!..) отнюдь не затрудняют чтение, наоборот, страницы катятся на диво радостно. Эта книга для всех, и ни для кого не секрет, что вот так писать наиболее трудно.

Высоцкий при всей невероятной популярности постоянно оказывался «вне игры», «в загоне», изгоем и изгнанником в родной стране — за то лишь, что «творил и мыслил, и дерзал». Не зря здесь очень к месту возникает философ-неугодник Николай Бердяев: «Холодное чудовище государства».

Ирина Маулер уже много лет живет вне России, но Россия неизменно остается в ее сердце, и такая жизнь в двух языковых и бытовых культурах накладывает свой неповторимый отпечаток на все творчество автора.

Ну хорошо, отсутствуют хитровыделанные отщепенцы кацы с рабиновичами — ладно, не заслужили, поросята, плохо вели себя в теремке. Но куда запропастились простодушно-неизменные, от веку симбиозные тараски шевченки и ринатки послебалаулины? Где, на худой конец, белобрысые петерсы с лацисами?..

… в многомирной и многомерной книге Павля Амнуэля попадаешь в такой водоворот жизненных коловращений (рассказ «Ветви»), в такую детективную воронку-мышеловку («Зеленый луч»), что только множественными головами успевай вращать при чтении — автор не дает ни отвлечься, ни угадать развязки.

Сегодня, когда стихосодержащего продукта хоть залейся, уже переливается за край — трудно скользящему глазу зацепиться за натуральное, не паленое. Тексты так и мельтешат, наваливаются мрачной тучей, как птицы у Хичкока — жизнь коротка, а искусство увечно, увы…

Книга и оформлена заморски-диковинно, обложка художника Ирины Френкель погружает нас в босхов прозрачный пузырь, загадочный хрустальный шар — будто смотришь в иллюминатор батискафа кафкианского, подводной колесницы-джаггернаутилуса…

Это в консерватории может быть что-то не в порядке, а в лагерях, видимо, полный порядок; такая закалка, что на жизнь хватает — взять хоть тех же замечательно-стойких интеллектуалов Натана Щаранского и Юлия Эдельштейна…

И приступим, предвкушая основное чудо, к аперитиву предисловия — хотя оно и на десерт неплохо!.. Очень, очень хорошие стихи, и дальше ждет не хуже…

Набоков, Бродский и любимый мой Ремизов внесли свою каплю-бочку меда именно и только в язык… но никак не в навязшую в мозгах березовую кашу из топора культяпой ура-культуры троешников… с ее глянцевыми троицами, триадами, тройками и тремя источнико-составными частями с прицепом на троих.

Вышел в свет шестой номер альманаха, издаваемого Содружеством русскоязычных писателей Израиля «Столица», и разошелся по свету.

Прочтите эту книгу, усердно и удачно составленную Натальей Громовой, — убедитесь и порадуйтесь.

 Эта якобы детективная проза — лакомый десерт-презент для читаки-гурмана.

И пусть Роза Ляст раз за разом подчеркивает, что история ничему не учит человечество, и хоть кол на голове теши, а нипочем не заставишь этих двуногих двоешников извлекать уроки — в корне с ней не согласен.