Рубрика: Поэзия

Ужасен супружеский долг В размытых полях куликовых. В тамбовских лесах серый волк Товарищей ждёт поселковых.

Ученики же не скучали… Любили делать карусель — Они не раз его встречали, Мне это видится — досель… Снимал он шляпу, наклонялся, Да так, как будто извинялся… А этот гад, как ни был мал… Он шляпу вновь пред ним снимал…

А ты мне больше, чем три года, снилась. Душа мальчишки вся была в огне. Потом судьба сменила гнев на милость, Хоть я не понял, почему был гнев. Быть может, и не гнев, а лишь проверка, Чтобы замечен не был я ни в чём.

Посреди беспредельных щедрот, Незабвенного сада затворник. Неизбежный приняв поворот, Бывший лодырь, богема и дворник, Неумеха, бродяга, бахвал, Кто-то выйдет на верную тропку — И безмерного счастья обвал Не отправит за листьями в топку.

Татьяну с мамочкой в кабину, А остальные в кузов все… Автомобиль наш к дому двинул — По новой в жизни полосе. Мы очень быстро разгрузились, С людьми встречавшими простились. И оказался новый мир Весь в коридоре двух квартир…

Всё сложилось, как в тягостном сне, Когда знаешь, что выхода нету, Отмирал монархизм по весне, Как последняя песня Поэта. Отмирал, с клеветой не сойдясь, Под восторженный шум дезертиров, Бесновалась пьяневшая мразь, Самосуды чиня над миром:

На серо-зимнее смирение Наклеен опустевший пляж. Там в центре пляжа набекрень и я наклеен. Пасмурный коллаж

Я — Альма Матер! Я — МГУ! Прыжки моих студентов Похлеще стали, чем у кенгуру Ау! Детей на праздник созову!

Потом в троллейбус я забрался. Меня привёз он на вокзал. Себе я этим доказал, Что и с маршрутом разобрался… И тут кончаю я главу, И еду поездом в Москву…

Который год, ещё не застрелившись, Я помню даты годовщин семи Смертей, как пересказанные вирши, Пока пора не минет быть людьми

Была в нём дама председатель. Бухгалтер главный был старик… А я их друг и развлекатель, Весь коллектив ко мне привык. Мы жили рядом тут, под боком, Я здесь готовился к урокам, Любил я мопровский подвал, Дверь МОПРа часто открывал…

В Москве задержка небольшая. В Калинин — поездом летим. Жизнь, вместе с папой, предвкушая, Уже на месте быть хотим. Москва-Калинин путь не длинный. Потом узнаю я — былинный… Тут и сам Пушкин проезжал. И поезд наш стучал, бежал.

Как вокруг пушистой ёлки Темной ночью, в Новый Год Дружно водят злые волки Кровожадный хоровод. Волк постарше песнь заводит, Молодняк спешит подпеть: Где желанный заяц бродит? Нам его бы съесть успеть.

По указанью мудрого китайца, Чтоб нынче Мир избавить от невзгод, Решили годом Кролика (иль Зайца) Назвать Две Тыщи Двадцать Третий год.

Вот и вся твоя краткая повесть, Плоть от плоти охаянных лет. Не велит мне о ней суесловить Той эпохи не тающий след. Той, что билась волною высокой О крутой волнорез бытия; Той, чью память проклясть за жестокость Кто-то может теперь… но — не я…

Узнал в толпе отца я сразу, Его погоны и шинель… Такие шили — по заказу, В ней офицерская модель… Мы пацаны тогда всё знали, Всё очень рано понимали — На формы, звёзды, ордена… Такие были времена.

полет небеса космос как передать Капля Ее в мониторе вы видите костер очага юле подобный притягивает жизнь и расточает музыка вращается

Летим в самолёте, рейс не из ближних — на Дальний Восток. Летим вдвоём я и референт большого научного начальника. Я по делу — там будут областные торжества, на которых мне предстоит встретиться с местным истеблишментом и бизнесом, дабы выяснить кое-что связанное с нашим проектом. А мадам наши руководители попросили меня …

до середины долететь днепра, писал художник, ей не хватит духа! и он, клянусь отечеством, был прав, ведь просто так не отрезают уха

Тут нас неплохо накормили, Был круг копчёной колбасы… Нас, как родных, хоть и любили, Но всё же морщили носы… Жильё нам сняли у армянки, Строения — полу времянки — В большом, казалось мне, дворе— При квартирантах, детворе…

Посреди одинокой Земли На пустом берегу океана, Где сигналят в ночи корабли, Уходящие в дальние страны. Я стою, давит сердце тоска, Мне заказана эта дорога И не выпросить даже куска Прошлой силы у господа Бога. Мой воздушный корабль уплыл. С Бонапартом себя не равняю, Лишь сияние призрачных крыл В блёклом …