Виктор Улин: В Израиле… И у нас…
Мы слепо верили всему, что нам вливали в уши и втирали в мозги, верим в это сейчас и будем верить до тех пор, пока Солнце не начнет вращаться вокруг Земли.
Месяц: Декабрь 2019
Геннадий Разумов: Имя
Конфеткой послужило разрешение не брать в солдаты «кормильцев», то есть, единственных в семье сыновей… Вот так за 15 рублей золотыми мой двенадцатилетний прадед Шимон и сделался Семеном Розумом. Надо ли объяснять, что и его брата Шаю царские рекрутеры оставили в покое.
Эдуард Бормашенко: Суеверие политики
Для творческого человека, полагающего профессиональную реализацию важнейшей частью бытия, невыносимо затхлое, душное, местное, местечковое и местническое политиканство, равно процветающее и при правых и при левых правительствах Израиля. Принято говорить о мистике власти. Нет мистики власти, есть суеверие власти.
Джонатан Сакс: Свет иудаизма. Перевод Бориса Дынина
Я верю, эта история несет весть всем нам. Она учит нас основополагающей истине актуальной сегодня, как и прежде: для защиты страны нужна армия, но для защиты цивилизации нужно образование, нужны воспитатели, нужны школы. Именно они хранили мужество евреев, их моральную силу живыми.
Сергей Колмановский: Ай да Белоснежка!..
Спустя почти шестьдесят лет после своего зарождения и 25 лет после ухода из жизни автора «Белоснежка» достигла сцены одного из самых известных театров в мире. Мне бы тут впору пригласить читателей-петербуржцев на отцовский праздник, да только на ближайшие спектакли «Белоснежки» все билеты уже распроданы…
Мирон Амусья: Учи учёного
Под конец разговора ректор сказал: «Знаете, как иногда называют инфаркт?». Я не знал, и он ответил: «Болезнь вице-президентов!». Здесь уже название подчёркивает роль понятных чувств — зависти, страхе перед грозящей не сбыться надежде на решающий скачок в карьере, обуревающих не президента, а именно вице-президента.
Леонид Лазарь: Москва град великъ, чюденъ и многочеловеченъ… Продолжение
Прогулямся по залам. Сколько здась просто необходимых в хозйстве вещей! Вот допустим, нам надо будет разделать толстую (с молоками) каспийскую селёдочку. Не будем же мы позориться и, как на родине, искромсав жирные бока на газетке «Социалистическая индустрия», подавать ее на керамической подставке от фикуса.
Наум Клейман: Монолог пенсионера
Дочь сообщила, что её взяли на учёбу в Оксфорд. Я был просто счастлив. Это у меня, мальчика из Винницы, дочь будет учиться в одном из лучших университетов мира. Мальчика, который в 12 лет впервые увидел американские ботинки, понимая, что он их никогда в жизни носить не будет. Невероятно, не правда …
Сергей Эйгенсон: Северные байки. На страже бдительности
Все мозги прожужжал своими эгрегорами, арийскими расами и чакрами. Молодежи-то это в новинку, ну и слушают всю эту блаватчину, как сказку про аленький цветочек. Оно ведь тогда и по всей стране в моде было, спиркины всякие, угловы, фоменки и прочая неформальность, как предвестие нынешнего тотального одурения.
Иосиф Гальперин: Парижские очевидности
Когда мы в районе президентского дворца попросились пройти за оцепление, чтобы попасть в музей, строгие ребята — без шлемов и щитов! — нас пропустили. Приезжие из Америки и Европы могут повторить нашу просьбу, оказавшись рядом с оцепленной Красной площадью (здесь у меня меньше оптимизма — что обойдется без последствий).
Борис Рушайло: Советский святой
Я все знаю — она была настольной книгой, она помогала выжить — но скольким тысячам она исковеркала жизнь! Сколько молодых людей по зову партии ехали возводить Магнитку и Днепрогэс, мерзли, голодали и умирали только потому, что их вожди относились к ним как к расходному материалу!
Гил Ярон: Почему израильская армия так сильна. Перевод Леонида Комиссаренко
Армия Израиля по численности примерно равна Бундесверу, действует на всем Ближнем Востоке и всегда готова к бою. Бундесвер, напротив, почти не способен сражаться. Израильтяне тратят гораздо меньше на оборону. Как это работает?
Арье Барац: Корень безутешности («Вайешев»)
Какой-то частью своей души Йаков был не в состоянии произнести «Благословен Ты, судия праведный» не потому, что он был слабодушен, а потому, что это благословение было ложным. Итак, безутешность Йакова была парадоксальной — она была вызвана именно продолжающейся жизнью его сына, а не его гибелью.
Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваешев
Т. Манн сделал именно колодец центральным лейтмотивом своей тетралогии. Слово «колодец» встречается в первой же фразе повествования… Именно колодцу уподоблены и все падения, «спуски», темницы и заточения, через которые должен пройти Йосеф, прежде чем будет вознесён на немыслимую высоту.
Марина Магрилова: Ханука
Именно чудо освобождения, очищения, восстановления службы в Храме мы празднуем в Хануку. Но у истории Маккавеев есть и продолжение, весьма поучительное для современного поколения: победитель всех войн, освободитель Иерусалима, Иеѓуда Маккавей, будет предан своими же, евреями.
Валерий Скобло: Стихи
Лев Николаевич Толстой — / Был граф, конечно, непростой. / Но пострелять любил бекасов — / С ним в этом сходен был Некрасов. // И Тютчев Федя был стрелок: / Бекаса пропустить не мог. / Зато вот Достоевский Федя / Шел безоружным на медведя.
Леонид Изосов: Горек мой чаёк…
Работая в тайге, я постоянно таскал с собою оружие — ружьё, карабин, трёхлинейку… Охотился… Бывало, сидел по ночам на солонцах… А вот на старости лет — мне не то, что убить зверя, мне и рыбу ловить не хочется! Таракана — и то — жалко…
Лев Мадорский: Язык уходит, но песня живёт
Песни на идиш — прекрасная музыка, имеющая свои особые, неповторимые, национальные черты. В них необычайно широкая палитра эмоций: радость жизни, веселье, переходящее в ликование, переплетаются с берущими за душу болью, печалью, нежностью.
Алла Дубровская: Антилатынина
И еще я думаю: когда Юлия Латынина успела стать такой отъявленной противницей американского либерализма? Я видела ее на кафедре Колумбийского университета — цитадели этого самого либерализма. И ничего.
Феликс Рахлин: Пророк в своём Отечестве
Разве могли «антисемитские кретины и государственные хамы» простить такое «новому Радищеву»? Они и не простили: сперва — закрыли возглавленную им литературную студию (вот тогда-то поэт и вынужден был поступить в трамвайно-троллейбусные товароведы), потом наложили негласный запрет на публикации его стихов.
Павел Кожевников: Там — 2. Окончание
Большая часть населения — за Путина, за его курс и в экономике, и, особенно, во внешней политике. Меньшая часть молчит… Россия — как тройка, единственная в мире разноаллюрная запряжка, где сейчас пристяжные не успевают за рысью коренника, и ямщику нужно либо натянуть вожжи, либо перезапрячь лошадей на иной лад.